На главную   13 глава   — Ну хорошо, с девушкой понятно. Впрочем, нет. А не сможет ли мне разъяснить уважаемый пожилой следователь, почему, собственно говоря, Лена именно сейчас так озаботилась переселением своей мамы на родину в восточную Пруссию? Что произошло в Самарканде? — В Самарканде произошло событие поистине трагическое. — Опять евреи с наганами и в кумаче? Нет, Саранча, все не так драмотично. После непродолжительной, но тяжелой болезни скончался покровитель Лениной мамы, узбек по национальности. И тут вдруг выяснилось, что никаких источников существования у Лениной мамы нет. У нее нет профессии, да и навыков работы тоже, так как последние пятнадцать лет она ударно трудилась только по дому и в спальне. И, кроме того, сорокапятилетняя хорошо сохранившаяся русская женщина, у которой уже не было солидного узбекского покровителя, вызывала чересчур острый интерес у соседских и не только соседских мужчин, ищущих отдохновения от своих вечно кричащих и рожающих узбекских жен. — Да, действительно, история очень трагическая. Когда вы сказали, что солидный уважаемый узбек скончался, у меня даже слезы на глазах выступили. И эротические эпизоды вашего повествования также затронули тайные струны моей души. Кто бы мог подумать, что за грубой маской пожилого следователя скрывается такой шалун и рассказчик-порнограф. Но давайте эту романтическую тему пока оставим и вернемся к нашему аптекарю, лжеосетину по национальности. Его судьба сложилась, надеюсь, сложилась не столь трагически? — Вы угадали, Саранча, его судьба пока складывается счастливо. Как я вам уже говорил, он вывез свою семью в солнечную Флориду. — Какую семью? — Я же вам рассказывал, Саранча. У аптекаря есть жена, у которой какое-то заболевание суставов, она еле двигается. И еще у него есть двое детей, десяти и тринадцати лет. Так вот эта семья и поселилась в городе Майами. Дети пошли в какую-то частную закрытую школу, а больная жена аптекаря рядом со школой приобрела дом. Вместе с ней проживает ее мать, которая за ней ухаживает. Никаких других родственников у жены аптекаря нет. — Такой поворот событий требует определенных финансовых затрат. Но если пожилой следователь сообщает, что его лучший друг на досуге приторговывал наркотиками, то тут никаких вопросов не возникает. Ну что же, тогда все понятно. Аптекарь решил, что под ним стала гореть сковская земля. Вы слишком близко к нему подобрались, да и Олигарх заметался. И решил наш аптекарь, от греха подальше, вывезти свою семью в город-героиню Майами. А заодно и окончательно отрегулировать свои отношения с первой женой. Второй женой, молодой и любимой, он сделал эту Лену. — Здесь как раз, милейший Саранча, все очевидно. Мне не ясно другое. Как я понимаю, два года он был наркокурьером, но все равно, откуда у него такие деньги? Своих детей он отдал в самую дорогую школу. Дом для своей жены он купил дорогой даже по американским меркам. Куда он подался со своей Леной я не знаю, но, наверняка, он оставил что-то и для себя. Я хочу обратиться к вам, Саранча, как к специалисту. Что, даже простой наркокурьер имеет такие доходы? И еще, как я вам говорил, героин, который везла Лена для Олигарха, мы припрятали. То есть аптекарь спрятал его в подвале своего дома, там у него тайник оборудован. Там было четыре с половиной килограмм героина. В дальнейшем пол кило я отдал Челюсти. Осталось четыре кило. Четыре килограмма героина — это большая сумма, Саранча, согласитесь. И вот, когда я прибыл в очередной раз в гости к аптекарю, там меня встретила Надежда Романовна. — Это еще кто? — Она работала у аптекаря. Эта аптека единственная в городе, которая работает круглые сутки. Кроме самого аптекаря там работает еще два человека. Один из них — это Надежда Романовна. Она имеет двух детей и живет в доме аптекаря. Сейчас, пока аптекарь в отъезде, всей работой аптеки руководит она. — Итак, пожилой следователь приезжает в гости к аптекарю, а там его встречает Надежда Романовна… —…Которая пребывает в полной уверенности, что перед своим отъездом аптекарь поставил меня обо всем в известность. В действительности же расставание с аптекарем было для меня полнейшим сюрпризом. И сообщает Надежда Романовна мне следующее. Если мне, пожилому следователю, потребуется героин, то ключ от тайника находится у нее. Другими словами, аптекарь перед отъездом не озаботился тем, чтобы взять героин с собой или, хотя бы, перепрятать его. — А сам факт существования тайника с героином Надежду Романовну никак не взволновал? Почему она, узнав о существовании такого тайника, не бросилась с изменившимся лицом к ближайшему милиционеру? — История Надежды Романовны по-своему занятна и поучительна и своими корнями также уходит в древнюю узбекскую землю. — Господи, неужели она тоже торговала на сковском рынке героином? — Нет, эта ученая женщина в своем родном узбекском городе торговала на рынке леденцами. Но торговля леденцами фантастических доходов не приносила, и постепенно она дошла до такого состояния, что за скромное вознаграждение готова была плясать на столе в любом виде. — Ну и плясала бы, если душа требует. — Судя по всему, душа у нее требовала несколько другого. Когда-то она училась с аптекарем в институте, потом их пути разошлись. Она вышла замуж и поселилась в городе Ташкенте, а аптекарь осчастливил собой древний город Сков. Но года два назад Надежда Романовна решила покинуть на веки Узбекистан и перебраться в Россию. Тут она вспомнила, в том числе, о существовании аптекаря и написала ему подробное письмо с просьбой о помощи. Обращалась она ко многим людям, но ответил ей только аптекарь. Он ей написал, что является владельцем аптеки, и с удовольствием возьмет к себе на работу свою бывшую однокурсницу. Радостная Надежда Романовна прибыла в древний город Сков. Встретились, выпили, нахлынули воспоминания, невольно набежали слезы. В результате Надежда Романовна не только приступила к работе, но поселилась в квартире дома, где находилась аптека, и который принадлежал аптекарю. А в Ташкент пошла команда «переселятся». И все бы ничего, но как гром среди ясного неба грянуло следующее известие: супруг Надежды Романовны задержан правоохранительными органами города Саратова. Оказывается, в контейнере, в котором была помещена мебель и прочее имущество семейства Надежды Романовны, и который почему-то был отправлен в город Саратов, было обнаружено семьдесят четыре килограмма гашиша. Супруг за пятьсот рублей уговорил одного из милиционеров дать ему возможность позвонить жене и сказать ей последнее «прости». Услышав последнее «прости» Надежда Романовна с изменившимся лицом бросилась к аптекарю. Аптекарь обратился ко мне. Я позвонил саратовскому пожилому следователю, который, к тому же, оказался моим знакомым. Пожилой следователь пожилому следователю глаз не выклюет. Я ему сказал, что гашиш изначально шел в Сков, а супруг Надежды Романовны является нашим внештатным сотрудником. На что саратовский пожилой следователь сообщил, что, в конечном счете, гашиш пришел в Саратов и предложил мне следующее. Супруг Надежды Романовны становиться негласным сотрудником саратовского пожилого следователя. Естественно, я согласился. Что любопытно, при помощи супруга Надежды Романовны, саратовской милиции удалось на какой-то промежуток времени вообще парализовать поставки гашиша в Саратов. Сейчас ее муж играет поистине смертельную игру. Он внедрен в самую верхушку всей системы торговли наркотиками в Саратове. — И как его зовут? — Зачем вам его имя, Саранча? — Да, в общем, ни к чему. Моя организация розничной торговлей наркотиками в России не занимается, тем более коноплей. Поговорим о другом. С ваших слов я понял, что Надежда Романовна крепко судит у вас на крючке, потому и аптекарь, и вы ее не опасаетесь и свободно используете в своих интересах. И в связи с безвременным отъездом аптекаря она становится хозяйкой конспиративной квартиры сковской милиции и лично товарища пожилого следователя. — Верно мыслите, Саранча. Незаменимых людей у нас нет. Если вы продолжите в таком духе, я буду характеризовать вас Тоне как титана геополитической мысли. — Жрать надо от пуза и гирями качаться и тогда мышление будет ясным и образным. — Саранча, я вынужден буду сообщить вашей Тоне, что ваш авторитет как яркого мыслителя незыблем, а ваши высказывания идут вровень с афоризмами древних греков. — Скажите, скажите, а то в последнее время она называет меня мастером рукоблудия двойным перекрестным хватом. — Надеюсь, за этим не стоит ничего сексуального? — Пожилой следователь, голубчик! Ну, нельзя же всё мерять на свой аршин! Хоть любовь, хоть отношения в обществе! — До чего же узбеки народ все-таки шатко-переменчивый. — А без перехода на этнографические личности у нас не получается? — Да тема это уж больно наболевшая. Россия в настоящее время стала жертвой массового переселение самых экзотических народов в свои пределы. Учитывая неохотное размножение лиц славянской национальности, это вселяет тревогу. Ведь каждый день умирает более 6000 россиян, рождается же только 3400. — Истинный регресс его не остановить, товарищ пожилой следователь, это вам не прогресс. Впрочем, один российский политический деятель, в случае своего избрания, обещал осеменить всех без исключения, а в живых оставлять только микробов. Он так же утверждал, что у его соперников скудные умишки и полное отсутствие силы воли, но, тем не менее, народ за ним не пошел. Так что вся надежда на братскую помощь гостей из жарких стран. — Да, Саранча, такая концепция существует. А идею похоронить нельзя, даже самую бредовую. Уже сейчас взрывоопасность национального вопроса в России измеряется не абстрактно, а реально — в тротиловом эквиваленте. Если мы пустим в Россию еще пару десятков миллионов инородцев… А что касается упомянутого вами политического деятеля… Народ им не так уж и пренебрег. Удалось же ему вождем, императором и главным бухгалтером земли сковской сделать губернатора. Горячий призыв последнего «Мойте руки, перед и зад», прозвучавший на всю сковскую область с экранов телевизоров, даже меня не оставил равнодушным. Поэтому, когда моя секретарша Зиночка, давясь от смеха, принесла мне поступивший из аппарата губернатора факс, который, среди прочего, гласил, «Памахите тупой маладёжы разавраться во истине», я это воспринял как должное. По словам Зиночки, во время чтения факса и наложения резолюции «К исполнению» на моем лице не дрогнул ни один мускул. Хотя, честно признаюсь, там и были слова, которые меня здорово разозлили. Чего стоят, например, «Простыми и мудрыми словами обращаюсь к тебе, скотина» или «Слава нашим героическим предкам! Одним словом, товарисчи: За сбычу мечт!» и, наконец, «Русский человек ленифф. Он убъет двух бомжей, заберет у них бутылку паленой водки, напьется и лажет в канаве». Но, при этом, я вам хочу сказать, Саранча, что наш губернатор — это еще не самый худший вариант. — Он не только не худший вариант, он один из лучших сынов отечества! Тут двух мнений быть не может. Но оставим пока этого декабриста в покое и вернемся к вашему другу аптекарю. Где он сейчас находится, по вашему мнению? — А где он может находиться? В политическом изгнании во Франциях мается или переживает за Отечество бескорыстно где-то на пляжах далекой Флоридчины. А почему вы спрашиваете меня об этом, Саранча? — Вы, товарищ пожилой следователь, закоренелый бессребреник. Впрочем, учитывая вашу должность и звание, в этом нет ничего удивительного. — Ты, Саранча, напрасно насмехаешься. Пусть я взятки беру, так по-другому просто нельзя, особенно когда в качестве взятки тебе девчонку твоей мечты предлагают. Но это потому, что у меня за подростков душа болит. Чтоб с ней стало то, если бы я ее к себе не взял? Ведь по сравнению с 1991 годом, детская и подростковая преступность в России выросла в 7-8 раз. На сегодня 21 тыс. детей и подростков находятся в колониях, еще 14 тысяч — в СИЗО. — Ах, вы ее приголубили, оказывается, чтобы уберечь от тлетворного влияния улицы! А я то думал… — Кончай хамить, Саранча. Ну глупость я сморозил. Вырвалось непроизвольно в людном месте. Бывает. Это я привык за многие годы, да и воспитание такое получил. Помню, мне лет четырнадцать было, или пятнадцать. И вот однажды на Пасху у нас на острове слухи прошли, что будет Равенство, Братство, Свобода и бабы всеобщие. А я тогда в коммунизм сильно верил… — Не надо про коммунизм. Не по сезону. Лучше давайте я вам расскажу, что я о вашем аптекаре думаю? — А чего о нем думать — нет его. Впрочем, что ты о нем думаешь, ну-ка расскажи, расскажи. — Начнем сначала. То, что аптекарь никуда из России не уехал, у меня никаких сомнений не вызывает. — Это почему же? — А почему он вдруг уедет? Семью вывез, во избежание возможных наездов Олигарха — это понятно. Да и это, скорее всего, повод. Главная причина, окончательно, и интеллигентно разойтись с больной и беспомощной женой. В данной ситуации он не в чем себя упрекнуть не может, жена пристроена, дети получат прекрасное образование, захотят, вернуться в Россию, захотят, останутся в Штатах. Все более чем благородно. И сам в обиде не остался, свободен как птица и при роскошной молодой подруге. — Допустим, тут ты, Саранча, прав. Таким образом развестись — это вполне в духе аптекаря. Но почему ты решил, что он в Россию вернется? — Причина тут романтическая — бескорыстная любовь к деньгам. Судя по всему, на фронтах торговли наркотиками он резко поправил свое финансовое положение. Отъезд из России означал бы для него резкое прекращение финансового потока, а, как показывает жизнь, на такое испытание судьбой люди идут крайне неохотно. — Скажи, Саранча, а кроме Чудского озера, у вашей организации есть какие-то другие пути транспортировки героина в Европу? — Естественно. К примеру, раньше я работал на литовском направлении, правда, не в должности руководителя. Там работа основывалась на песне «Это был не мой чемоданчик». Я садился в поезд, следующий рейсом Москва-Калининград. Со мной было два чемодана. Когда поезд проходил через территорию Литвы, один из чемоданов я выбрасывал в окно. Как вы, наверное, догадываетесь, поезд проходил через территорию Литвы глубокой ночью, а выбрасывал чемодан я в строго определенном месте, где его сразу подбирали наши литовские товарищи. Дело было сразу после вступления Литвы в Общий Рынок. Границы Литвы и остальной Европы открылись первого мая, а первый чемодан с героином из окна вагона я выбросил четвертого мая. Все было просто и элегантно, потом, правда, литовские правоохранительные органы попытались закрыть этот канал, но к тому времени меня повысили и в должности, и в звании и я приступил к работе на эстонском направлении в качестве руководителя коллектива. А почему вы, пожилой следователь, меня об этом спрашиваете? — Вы, Саранча, абсолютно правы. В сущности, и аптекарь, и его подруга чисты перед законом как два куска горного хрусталя. Против них ничего нет, и сажать их совершенно не за что. Другое дело, что аптекарю в Скове больше делать нечего. — Аптекарь обязательно вас посетит, товарищ пожилой следователь. Обязательно. Четыре килограмма героина — это залог нерушимости вашей дружбы. — Все Хомяк, с тебя пол литра. — Чего так? — Я вычислил человека, который привозил героин Боцману. Но самое потрясающее другое, мы с тобой с этим орлом давно знакомы. Помнишь, мы ту девицу искали, которая Олигарху героин везла? — Так это она? — Да нет. Помнишь, мы ее путь до аптеки проследили, ну, которая круглые сутки работает. — Помню. Там еще аптекарь такой трусоватый работал. Ты не он трусоватый, это ты глуповатый. Именно он и привозил героин Боцману. Это я в муках вычислил, цени. — Как это ты вычислил? — Твой друг ментовский, пожилой следователь, слил нам информацию, что осетин, который выгуливал по Москве девицу, которую мы искали, и аптекарь этот — одно и то же лицо, а дальше все было просто. Я обратил внимание на фразу полногрудая морячки о том, что ее подругу Лену привозили из Скова двенадцатого числа каждого месяца. — Ну и что? — А то, что тринадцатого числа каждого месяца мы уже получали героин от Боцмана. Ты что забыл? — Это может быть простым совпадением. — Не может. Ленка эта похвасталась как-то полногрудой морячке, что ее кавалер на вид хоть и невзрачный, но по жизни герой, даже подводным плаваньем занимается, фотографии показывала. Такому ночью подплыть к буксиру и привязать к спущенной с борта веревке сумку с героином ничего не стоит. А дальше все просто. — Да чушь это все, Ноготь. Допустим, аптекарь привез откуда-то героин в Москву. Почему бы ему самому не отвести его в Сков? Зачем все эти сложности с передачей товара в Москве Боцману, потом Толику и так далее? И не забывай, что всем платить надо. Почему бы ему самому все в Сков не отвезти? — И в Скове все передать Олигарху? — Ну да! — После чего Олигарх послал бы меня с тобой к аптекарю с настоятельной просьбой вытрясти из последнего всю информацию, навести нас на источник героина на Кавказе, после чего труп аптекаря утопить в Чудском озере. Сложностей для нас никаких нет, знаем, кто такой, где живет, где работает, в какую школу дети ходят. Мы бы с тобой проблему за один день решили. Или не так? — Так. — И он это понимал. Поэтому и возникла эта сложная система, при которой каждое последующее звено не было лично знакомо с предыдущим. Но при этом, я в этом уверен, аптекарь контролировал или, по крайней мере, получал информацию о том, что твориться во всех звеньях транспортировки героина. — Тут ты, Ноготь, прав. О том, как шел ход перевозки порошка от Москвы до Скова, его информировала Золушка, это я сам понял. А вот то, что ты его информировал о том, что происходит у Олигарха — это мне пожилой следователь сказал. Сам бы я никогда не догадался. — Вот мать… А эта зараза как об этом узнала? — А ты у него сам спроси. Он вечером приезжает, собирается у тебя переночевать, вот и поговорите. — Ты поесть то нам хоть дашь? Или из дома выгонишь? — Что? Конечно, конечно. Тамара, беги за Золушкой, и накрывайте на стол, у нас гости. Я просто растерялся от неожиданности. Сейчас все будет готово, располагайтесь. А как вы сюда… Лена, да ты вся мокрая! Ты сейчас переоденешься, вы поедите, отдохнете, и только потом я, ловя ваши восхищенные взгляды, покажу вам дом. Мы только пять дней, как вселились, тут еще беспорядок, но показать есть что. И вещи в прихожей не оставляете, чай не у Пронькиных. К пожилому следователю, ни к кому-нибудь. На втором этаже у меня специальная секция для гостей, всем туда, там и место для всех хватит, и условия необходимые. — Я там и переоденусь? — Елена Юрьевна, голубушка, я тут правила завел, как в дворянской усадьбе, традиции, так сказать, соблюдаю. Вы там и переодеться сможете, и ванну принять. Вас Золушка проводит и покажет все. — Вперед Лена. Я заметил, что если кто компартии с малолетства состоял, те к вопросам роскоши и комфорта относятся с большим трепетом, так что там ты спокойно привести себя в порядок после этого кошмара. — Аптекарь, ты меня пугаешь. О каком кошмаре идет речь? — Мы сюда приплыли на какой-то невообразимой посудине под названием «Рыбкалхоз», на озере было неспокойно и Лену укачало. — Врачи говорят, что это токсикоз первой половины беременности, потом пройдет, но пока меня так тошнит все время, а тут еще этот «Кал рыб». Я еле на ногах стою. — Ух, какие мы избалованные! Да я в этом рыбколхозе вырос, а ты «рыбкАлхоз». На святое голос повышаешь. Золушка, бери эту куклу и сразу в ванную. И покажи, как там джакузи работает, а то она, наверное, не знает. Тамара, а ты еще здесь? Ну что ты стоишь, ресницами хлопаешь, кто будет на стол накрывать? Службы совсем не знаешь! Брысь на кухню. — Ну, аптекарь, бабы все при деле, а мы с тобой побеседуем. — Что нового, пожилой следователь? Ты, говорят, совсем Олигарха доконал. Судя по последним сообщениям, он еще жив, но очень плох. — А когда он был хорош? Ты аптекарь, лучше о себе расскажи, а то пропал, и не слышно о тебе было. Я уж думал, не случилось ли чего. — "Величайшей ошибкой было бы думать..." В.И.Ленин, Полное Собрание Сочинений, том 21, страница 112. Со мной все в порядке, единственно, что плохо, что я БОМЖ. Кочую с Майами в Париж, а с Парижа в Майами, чтоб они неладны были. — Сочувствую и сопереживаю. Ну, ты рассказывай, раз пришел. — Нет. Сначала мне нужно жилищный вопрос решить, пока ты меня на улицу не выбросил. Я в Сковской Барвихе дом хочу купить, причем срочно. У тебя есть что-нибудь на примете? — На примете? Ну-у, а вспомнил, тут у нас один дом продается, причем вселение сразу. — Пошли. — Куда «пошли»? Сейчас уже вечер, темно, завтра пойдем. — Сегодня пойдем. — Перестань. В любом случае этот коттедж тебе не подойдет. — Да почему не подойдет? — Да потому что дом очень большой, на кой черт тебе такой? Расположен он бестолково, от воды далеко, на катере к дому не подъехать. Да и сам он уродливый какой-то, на питерскую тюрьму «Кресты» похож. — Все сказал, пожилой следователь, он же архитектор-любитель? — Нет, не все. Ты почему уехал, а мне ни слова не сказал, аптекарь ты беглый? — Это потом. Сейчас пошли дом покупать. Он хоть построен добротно? — Построен-то он добротно. Я же тебе сказал, копия тюрьмы «Кресты», только не в натуральную величину. Строил его какой-то питерский братан, из крутых, как я понимаю. Денег не жалел, строение на века. Только оно ему не понадобилось. Не успел из Питера сюда переехать, взорвали его. Разнесло в клочья вместе с Мерседесом. А его вдове тюрьма на острове вроде бы и не к чему. Баба она молодая, на руках ребенок двух лет, в делах мужа она никак не участвовала. Дом ей этот не нужен, да и на его содержание денег у нее нет. Ей нужно побыстрей продать его, купить хорошую квартире в Питере, а остальные деньги по банкам растолкать и растить дочку спокойно. Ну, все, вот и пришли. — Здравствуйте, вы извините нас ради Бога. Мы без приглашения, да и на ночь глядя. — А, пожилой следователь, проходите, не стесняйтесь. Хорошо, что вы пришли. Мне по вечерам здесь жутковато, честно сказать. Дом огромный, пока муж жив был, здесь все время полно народу было, а сейчас кому я нужна. — Ольга Владимировна, собственно по этому поводу мы и пришли. Это мой друг, аптекарь, он интересуется вашим домом. — Да? Только учтите, за бесценок я этот дом не отдам. Я действительно хочу его продать как можно быстрее, но это все, что у меня есть. — Сколько вы хотите? — Если вы считаете, что это дорого, то это ваши трудности. Торговаться я не буду. — Торговаться и не надо, это сумма для меня приемлема. — Крут, ты аптекарь. — Что, за дорого купил? — Да нет. Просто решение ты уж больно быстро принял, видно припекло тебя. Это же надо, завтра утром переселяешься. Ты лучше скажи, зачем тебе домина такая, да еще на краю поселка, на отшибе. На острове, да не возле воды. Абсурд. Ты там со своей Ленкой в прятки собираешься играть собираешься, что ли? — Да ладно тебе. Возле воды, вдали от воды. Что я, лягушка, зачем мне озеро под боком. А то, что дом большой, так это и хорошо, там народу толкаться много будет. — И что же за народ там будет толкаться? — Бывшие охранники из «Уникума» главным образом. — Что, на пару с Аркадием решил экстремальным сексом подзаняться на свежем воздухе? Эротический аттракцион «И комары нам не помеха»? — Причем тут экстремальный секс? Когда бригада Хомяка занялась охраной «Уникума», Аркадий выгнал всех своих охранников. А у Лены с некоторыми из них были хорошие отношения. В свое время один из них даже помог ее матери переехать из Узбекистана в Калининградскую область. Когда встал вопрос о том, что нам нужна охрана, Лена обратилась к нему. Бедняга работал за копейки в какой-то охранной фирме. Лена присвоила ему почетное звание «начальник службы безопасности аптеки и лично господина Пилюлькина», а я предложил человеческую зарплату. Кроме него в мою службу безопасности входят еще два человека, тоже два бывших охранника «Уникума». Он мне их порекомендовал, Лена подтвердила, что работники они добросовестные. Правда, при встрече с одним из них моя кукла без объяснения причин дала ему по физиономии. После чего она вставила руки в боки и заявила следующее: «Я рада, что этот бронетёмкин поносец влился в славный коллектив охранников аптеки и лично господина Пилюлькина». Потом я спросил начальника своей охраны, почему они называют этого парня «поносец». Тот ответил, что «бронетёмкиным» его называют за могучее телосложение, а громкое имя «поносец» у него появилось после того, как однажды у него прихватило живот, и когда нужно было ограждать Лену от одного пьяного посетителя «Уникума», он находился в туалете. — Тут ты, аптекарь, поступил мудро. Очень важно, чтобы охранники были набраны не по чьей-то рекомендации, а исходя из знакомства по прежней совместной работе. Человеческий контакт между охранником и охраняемым — это обстоятельство в высшей степени положительное. — Кроме того Лена заберет сюда свою маму и брата, так ей спокойнее будет. Со слов моего начальника охраны, к Аркадию уже приходили люди, которые интересовались адресом Лениной мамы. — Вот как? Значит, по следу беглого аптекаря уже кто-то идет. Меня терзают смутные подозрения, что это наш старый друг Олигарх. — Все может быть. Потому я спешу сюда перебраться. За твоей спиной, пожилой следователь, я как-то увереннее себя чувствую. Привык за многие годы. — Вот в этом ты весь, аптекарь. Как в Майями ехать, так один, а как жаренным запахло, сразу вспомнил о пожилом следователе. Ты мне лучше скажи, твой бронепоносец, он как? — Здоровый парень, но чуточку простоват. Недавно он сидел, кроссворд разгадывал, потом вдруг мою Лену спрашивает: «Слушай, Статуэтка, а почему один и тот же город называют то Томском, то Омском?» — Понятно. А Статуэткой, как я понимаю, твою Лену называли в «Уникуме»? — Я сначала пытался отучить их от этого, а потом плюнул. Главное, Лена на это не обижается. — Если бы меня назвали «Статуэткой» — я бы тоже не обиделся. Но не называет никто. Ладно, переживу. Ну а начальник твоей охраны, он как, кроссворды разгадывает? — Он то? Он человек интеллигентный. Во время первой беседы сообщил мне, кроме прочего, следующее: «В своей работе руководствуюсь принципом «Бессмысленно — зато беспощадно. Как русский Бунд» — Кучеряво немного, но хорошо. Когда ты меня с ним познакомишь? — Завтра же все переедут сюда. Сегодня они заночевали у Надежды Романовны на правах старых знакомых по Узбекистану, решивших перебраться на жительство в Сков. — А вот это очень разумно. И их появление в городе будет объяснимо, и их визиты в аптеку будут восприняты как должное. Чувствуется моя школа быть ближе к народу и ничего не стесняться. А ты, я вижу, здорово испугался. — Здорово испугался в своей жизни я один раз. Это случилось в седьмом классе, когда меня ударило током на уроке физики. В данном же случае я просто принимаю самые необходимые меры предосторожности. Для того чтобы нормально работать, мне нужна берлога, где бы я мог спокойно отлежаться с Леной, прятать там своих людей, ну и так далее. Лучшего места, чем рыболовецкий колхоз имени Барвихи тут невозможно придумать. И потом я почувствовал за своей спиной горячее дыхание Олигарха, а кроме пожилого следователя тут защитить меня некому. — Да, твои рассуждения, аптекарь, не лишены стратегического наполнения. А как же Олигарх на тебя вышел? — Представления не имею. Но я все время чувствую его пытливый взор из своего унитаза. — Ну ладно, с этим мы разберемся. Как любит говаривать мой новый друг Ноготь: «Пытки применяются не для развлечения пытаемого». Ты мне лучше аптекарь другое скажи. Как ты видишь себе наши дальнейшие взаимоотношения. — Но каждую весну вся страна стоит раком в своих огородах. — Это точно. То сеть я не понял. — А тут и понимать нечего. Все остается по-прежнему. Ты пожилой следователь, я твой негласный осведомитель. Я сбрасываю тебе информацию и помогаю деньгами. За это ты, руководитель театра кошек в серых шинелях, фигура масштабная и выдающаяся, не мешаешь мне эти деньги заработать. — Погоди, погоди. Раньше ты с лекарствами что-то в аптеке своей крутил, деньги оналичивал, то да се. А теперь то ты наркотиками торгуешь. Это же масштаб совершенно другой. Ем с икрою бутерброд, Сразу мысль: А как народ? И икра не лезет в горло, И компот не льётся в рот. — Ты такое стихотворение слышал? — Ну. Не слышал. — Допустим, я морфином в своей аптеке всегда приторговывал, и ты это знал. А что касается масштаба, так и ты, пожилой следователь, на другой масштаб вышел. Или я ошибаюсь? — Ладно, уговорил. То, что ты ко мне еще обратиться собираешься, сразу понял, как только Надежда Романовна героин отдала. Я, кстати, оттуда еще пол кило взял для оперативных нужд, цыганский поселок почистил немного, а то там ко мне без уважения относились, баронесса их, Рамадановская-Рюмина, со мной беседовать не пожелала. Гордость воровская в ней взыграла, видите ли. Но как ее двух внуков с героином взял — сразу мягче стала. Да и склероз как рукой сняло, воспоминания плавно потекли, и имена, и адреса, все всплыло в памяти. Но это я отвлекся. Ты мне другое, аптекарь, скажи. Как у тебя с деньгами? Я слышал, у тебя траты большие были, а про поступления я ничего не слышал. — Честно? — Обманывать ты свою Статуэтку будешь, а мне как есть говори. — В смысле денег я почти пустой, покупка дома меня здорово подкосила. Но зато я полон творческими идеями. — Слушай аптекарь, если хочешь, я тебе одолжу. Даже не одолжу, а так дам, тот героин, ну, который твоя Лена везла. Ты же его, когда уезжал, с собой не забрал, для меня оставил. Я оттуда килограмм взял, три осталось. Я хотя для оперативных нужд брал, но деньги за него мне лично заплатили. Так что ты не стесняйся, если что. Тебя Олигарх, как я понимаю, со всех сторон обложил. Это раньше он героин у тебя покупал. Только не маши руками, пожилого следователя нельзя водить за нос до бесконечности. Теперь тебе твой товар сбывать, как я понимаю, некому. — Все верно, в принципе. За материальную помощь спасибо, но с этим я пока повременю. До моей семьи в штатах Олигарху не дотянуться. Далеко это, да и адреса никто не знает. Даже я забыл, представляешь? Только адрес электронной почты помню, и ты его запиши. Мало ли что со мной случится, сообщишь им. — Электронную почту твоей жены я запишу, конечно, только ты чепуху всякую не городи. Настроение у тебя, как я посмотрю, не веселое. Ныне приперся тяжкий час, как говориться. Ты это брось, у тебя Ленка беременная на руках. — Да теперь то я успокоился. Завтра, наконец, все в новом доме соберутся. И Лена моя с матерью и братом, и охрана при них. Оборону они там быстро организуют, мой начальник охраны, хотя раньше в цирке акробатом работал, мужик толковый, уже в деле проверено. Да и в Сковской Барвихе в принципе не особенно разгуляешься, как я понял. Тут что не дом, то или Саранча, или губернатор. Так что если стрелять начнешь — тебе быстро половой акт в извращенной форме устроят. Поэтому уж эту ночь, наконец, я спокойно спать буду. — Нет, Ноготь, я никогда не поверю, что вы не знали о моем приезде. Накрыть такой стол, не зная заранее о прибытии гостей — никогда не поверю. Кстати, как-то не ловко спрашивать, но я забыл, как зовут вашу супругу. — Меня зовут Офелия. Так звали подругу Гамлета, если верить Шекспиру. Мои родители выходцы с Кавказа, лица кавказской национальности так сказать, так горячо любимые работниками милиции. Живут они в России, и, чтобы надо мной не насмехались сверстники, они не хотели дать мне какое-то из имен, которые приняты у моего народа. А дать мне чисто русское имя им не позволяла национальная гордость. Поэтому они решили назвать как-нибудь по-книжному, что, опять же, свидетельствовало бы об их высокой культуре. Таким образом я стала Офелией. — Тебе, дорогая, еще повезло. Насколько я знаю твоего папу, он тебя и Дартаньяном мог бы назвать. В знак своего глубокого знакомство с классикой. — Как тебе не стыдно. Для моего папы русский язык не родной, да некогда ему книги было читать, он в тринадцать лет без отца остался. — Не обижайтесь на него, Офелия. Я вашего супруга знаю дольше, чем вы, уверяю вас, его не исправишь. — Увы, скорее всего так оно и есть. У моего мужа есть друг по кличке Хомяк, так он тоже считает, что моего Ногтя только могила исправит. — Все сказала? А теперь неси плетку, получишь по круглой заднице за неуважение к повелителю и в знак моего глубокого к тебе расположения. — Ноготь, по-моему, ты совсем сдурел. Она что, действительно пошла за плеткой? Меня от этого зрелища ты, надеюсь, избавишь? И потом, ты что, ее действительно бить собрался? Она же у тебя беременная! — Успокойтесь, пожилой следователь. Она вышла на кухню приготовить нам кофе и принести десерт. Да и если она пару раз получит плеткой по попе, то опасности в этом никакой нет. Плетка для того и создана, чтобы вызывать боль, не причиняя вреда здоровью. Человечество ею пользуется с древнейших времен, и до сих пор не придумало ничего лучшего. И, уж конечно, свою супругу я не буду раздевать перед посторонними людьми. Как вам такое могло придти в голову? — Вас, сумасшедших, не угадаешь. Неудобно как-то получилась, я и не заметил, как она вошла. — Не переживайте, она на вас не обиделась. Она вообще очень доброжелательная по характеру, никогда ни на кого не обижается. — Кстати, Ноготь, вы не будете против, если я побеседую с вашей супругой? — Беседуйте, но я тоже послушаю. Тем более что в мое отсутствие она вам просто ничего не скажет. Побоится, что это может как-то повредить. А, вот и мордашка кавказкой национальности нам торт несет. Ставь все на стол и прекращай бегать на кухню. Пожилой следователь тебя допросить желает. — Кошмар какой, а за что? — Ваш супруг шутит, я просто хотел с вами проконсультироваться. Можно? — Конечно. Я с удовольствием отвечу на ваши вопросы, если смогу, конечно. — Скажите Офелия, кто вы по национальности? — Спасибо за вопрос. Я аварка. — Какая славная национальность. Жалко, что я раньше о ней ничего не слышал. — Да мы самая крупная по численности народность Дагестана! И самая крикливая. То, что вы о нас ничего слышали, меня удивляет. — Не обижайтесь, Офелия. У меня был только один знакомый кавказец, и тот в 1990 оказался евреем и уехал в Израиль. — Существуют кавказские евреи, которые отличаются от европейских. Когда они не хотят, чтобы их считали евреями, они называют себя татами. Когда хотят, например, чтобы в Израиль или в Германию уехать, тогда называют себя кавказскими евреями. — Вы, я смотрю, хорошо разбираетесь в кавказских народах. — Конечно. Я же выросла на Кавказе, там все в этом хорошо разбираются. — Тогда скажите мне, милейшая Офелия, это правда, что весь Кавказ погружается в пучину ваххабизма? — Нет, конечно. Хотя бы потому, что не все кавказцы мусульмане. Я уже не говорю о кавказских евреях, на Кавказе их уже практически нет, те, кто не уехали в Израиль, осели в Москве. Осетины, к примеру, в подавляющем большинстве православные. — Правда? А вы бы могли отличить по внешнему виду аварца от того же осетина? — Даже издалека. Аварцы и осетины не могут быть похожи друг на друга. Мы же к совершенно противоположным расам относимся. Осетины — это народ индо-иранской или индоевропейской группы, а мы, аварцы, принадлежим к тюркской расе. Аварцы — это народ не высокий, коротконогий, без ярко выраженных горбатых носов или срезанных затылков, черты лица скорее тяжеловатые, чем тонкие. То есть, телосложение как правило бульдогообразное. Я, со своими 175-тью сантиметрами роста и 44 четвертым размером являюсь исключением. — Приятным. — А еще я тебя люблю за третий номер лифчика, дорогая. — Ноготь, не вгоняете свою супругу в краску, а то она вас зарэжэт совсэм. — Я уже к его шуткам привыкла и не обижаюсь. Зарезать, кстати, может скорее осетинка, чем аварка, это у осетин кровная месть распространена. — А как выглядят осетинки? — Осетинки выглядят прекрасно. Они сосем не грубовато-волосатые, как армянки или азербайджанки, а с тонкими чертами лица, белой кожей и обалденной женственной фигурой. — А мужчины? Вообще, вы могли бы мне для примера назвать какого-нибудь известного осетина, чтобы я мог их себе представить зрительно. — Например Сталин. Полуосетин-полугрузин Сталин и похож скорее на осетина, чем на грузина, и, встречаясь с осетинами, например с генералом Плиевым, Сталин всегда говорил с ними на кударском диалекте осетинского языка, который был для него родным. Он вообще был скорее осетин, чем грузин, хотя официальная пропаганда всегда называла его грузином. Со своим грузинским папой Сталин практически не общался, его воспитывала осетинская мать. Столица Южной Осетии, между прочим, до 1961 года именовался Сталинири. Цхинвали ее стали называть только после разоблачения культа личности. А после начала грузинско-осетинской войны в 1961 году ее вообще переименовали в Цхинвал. Чтобы было не по-грузински. А что это за кударский диалект? Кавказский хребет делит Осетию на две части. Преодолеть его до постройки так называемой военно-грузинской дороги было очень сложно, поэтому между жителями северной и южной Осетии существуют значительные различия. Тех осетин, которые живут севернее Кавказского хребта, называют иронцы, а тех, которые живут южнее — кударцы. На севере, правда, кроме иронцев еще живут и дигорцы. Иронцы — это большинство осетин, всего более чем пол миллиона. Южная Осетия значительно меньше. И кударцев значительно меньше, всего тысяч сто. Раньше многие кударцы жили перемешено среди грузин, но, с приходом к власти Гамсахурдиа, из Грузии началось повальное изгнание всех негрузин: русских, турок-месхетинцев, ну и осетин, естественно. — Как странно. Осетин он есть осетин, только когда в Осетии живёт. А как только он припёрся в Сков какой-нибудь и открыл там лавочку, дабы на русских людях наживаться — сразу становится не осетин, а чурка, а по документам «лицом кавказской национальности». Ну да ладно, оставим это. Вы, наверное, догадались, Офелия, все эти расспросы я вел не случайно. Я хочу вам показать несколько фотографий одного человека. Фотографии хорошие, большие, четкие, а вы мне скажите, можно ли этого человека принять за осетина или нет.