На главную   14 глава   — Уроженец Кавказа, естественно, за осетина этого человека принять не может. Но для людей, для которых цвет бывает черный, белый и цветной, а национальностей в мире две — одна из них славянская, с человеческим лицом, а другая — это лица кавказской национальности, такая ошибка допустима. Такое особенно часто встречается у тех, кто родился на Полесье после мелиорации. В любом случае о существовании осетин они не знают, и знать не хотят. — Офелия, куколка, их бин шокирен! Если кому-то не нравиться в тебе национальность или чтобы то ни было еще, то не надо расстраиваться. Просто познакомь его со мной. Неужели я раньше тебе этого не объяснял? — И что ты ему сделаешь? — Я переобую его в светлую не дорогую обувь. — Ноготь, ты бы хотя бы в присутствии пожилого следователя воздержался от такого рода острот. — Офелия, я не думаю, что ваш супруг шутит, в федеральном розыске он находится как раз по поводу нанесения тяжких телесных повреждений. Но вернемся к нашим осетинам. Так вы считаете, что к уроженцам Кавказа этот человек не имеет отношения? — Конечно, хотя он знает несколько слов по-осетински. — Это вы тоже увидели на фотографии? — Я знакома с этим человеком. Он перекупил у Аркадия Статуэтку. Работала в «Уникуме» одна гадость по имени Лена… — Офелия, а почему вы называете ее гадостью? — А она меня за человека не считала, называла зверюшкой. Для ее человек, если у него волосы черные — это человекообразное животное. О мусульманских женщинах она отзывалась следующим образом: «Их не выпускают без мешка на голове на улицу чтобы ишаков не пугать. Да и отважные воины аллаха сами тоже не шибко в восторге от своих красоток. За последнюю белую блядешку весь свой аул отдадут. А если такой возможности нет, то занимаются эксгибиционизм в особо больших размерах». Меня она не по имени называла, а исключительно «Саксауловна». А однажды, в присутствии клиентов, она сказала: «Вы не чувствуете — пахнуло говном? Пардон — ты, с написанной на роже чувственностью, в подол не сморкаться! Тут тебе не горы!» — Я ей ответила: «А кто хочет большого и чистого, пусть яйца слону помоет». Но потом меня такое зло взяло, что я ее побила. — А что, кличка «Саксауловна» прилипла? — Даже Ноготь меня иногда так называет. — А ты действительно высморкалась в подол, дорогая? Если это повториться, то ты получишь ремня, не глядя на права ребенка. — Ноготь, не надо делиться со мной своими эротическими сновидениями. Если хотите мне что-то сообщить, то это должны быть исключительно факты, а не грезы и домыслы. Но мы отвлеклись. И почему вы ее вновь не избили, Офелия? — Аркадий вызвал меня на профилактическую беседу и сказал, что если я еще раз изобью Статуэтку, то он прикажет охранником избить меня. — Это правильно. Не надо переводить человеческую трагедию в политическую плоскость. Хотя и вас, Офелия, она оскорбляла, конечно, напрасно. Нельзя человека наказывать за то, что от него не зависит, тем более, что поведение природы достаточно трудно предугадать. А у этой Лены были подружки? С кем из работников «Уникума» она общалась? — У нас работала одна девушка по имени Ира, которая сделала себе операцию по увеличению груди. И еще у Статуэтки были хорошие отношения с одним охранником. Он даже помогал ее матери уехать из Узбекистана. Но Иру кто-то выкупил у Аркадия. Не помню кто, давно это было. Впрочем, потом и эту Лену у Аркадия выкупили. — Осетин? — Ну да. Сначала осетин предложил Лене уехать с ней по хорошему, но она не согласилась. Статуэтка эта вообще упрямая иногда была, как осел. Тогда осетин с Аркадием все это и провернули. — Что? — У Статуэтки в это время с деньгами было плохо, матери квартиру купила, наркотики больших денег требовали, всякими помоями она не пользовалась, а хороший героин денег стоит. Ну, Аркадий ей работу и перестал давать. В результате у Статуэтки деньги на наркоту закончились, она своему поставщику наркотиков задолжала. А к поставщику Толик обратился, попросил эту девочку поприжать. Поставщик неосторожно послал Толика по матушке. Толик обратился к Хомяку и моему супругу Ногтю. Последние отвезли бравого продавца героина в Боткинскую больницу и организовали ему месяц лечения в отделении травматологии. Перед самой госпитализацией продавец наркотиков, по настоятельной просьбе Ногтя, позвонил Статуэтке и потребовал вернуть долг. Проводив поставщика наркотиков до приемного покоя, Хомяк и Ноготь приехали к Статуэтке, напугали ее до полусмерти и потребовали, чтобы она отвезла порошок в Сков. — Ваш рассказ, Офелия, любопытен, но если честно, в нем мало нового. А вот ваш супруг наверняка заждался моих вопросов. Я не ошибся, Ноготь? — От пожилого следователя я, честно сказать, ожидал большей живости мышления. Но, как видно, не зря аптекарь говорил, что вас можно использовать в темную, как работа. — И он использовал меня по темному в историей с этой девушкой, как я понимаю? — Вовсе нет. О Лене он вам с самого начала рассказал все как есть. Кроме того, что он ее выкупил, естественно. По темному он вас использовал в своей войне с Олигархом. — Стоп, Ноготь, давайте по порядку. Почему Лена, зайдя в аптеку, не узнала в аптекаре пытавшегося ее купить осетина? Ведь если бы она его узнала, она бы сразу все поняла. — А она все сразу и поняла. Она поняла, что с ней не играются, и если ей сказали, что ее купили, значит — ее купили. И если она вздумает не пищать и царапаться, а по настоящему сопротивляться — ее даже не убьют. Ее посадят в тюрьму до конца жизни, что гораздо страшнее. Она в бездну заглянула и поняла, что с ней не играются. — А потом аптекарь объяснил ей, что нужно врать при встрече со мной? — При встрече с вами ей и врать то почти ничего не надо было. Просто не надо было рассказывать о том, как ее покупал осетин. Ломка от героина — это не пощечины моей Офелии. При героиновой ломке человек испытывает чудовищную боль. После того, как аптекарь привязал ее к кровати и дал ей переломаться, у нее, как я понимаю, психика немного нарушилась. Аптекарь говорил, что она стала странной какой-то, апатичной, послушной, как собачка. Он ее даже психиатру показывал. — И что сказал психиатр? — Откуда я не знаю. Это можете спросить у аптекаря. — Ладно, Ноготь, переменим тему. Вы сказали, что аптекарь использовал меня по темному в своей войне с Олигархом. Давайте остановимся на этом подробнее. — Можно и по подробнее. Аптекарь возил героин. Из Осетии Олигарху. А дальше, уважаемый пожилой следователь, начинаются мои домыслы. — Не стесняйтесь, Ноготь. С удовольствием ознакомлюсь и с вашими домыслами. — Тогда я продолжу. Игра это была достаточно опасная, и вот почему. Как я понимаю, у аптекаря в качестве комиссионных оставалась крупная сумма денег. Он прекрасно понимал, что Олигарх попытается сам выйти на источник героина в Осетии, дорогостоящий посредник ему был явно ни к чему. Поэтому аптекарь и не возил героин напрямую в Сков, а создал такой сложный и многоступенчатый перевалочный пункт в Москве. Связь с Олигархом держалось по телефону, звонил аптекарь Олигарху только из Москвы и назывался при этом Володей. Деньги за каждую партию товара Олигарх переводил каждый раз в другой банк, обычно заграничный, проследить дальнейший путь денег Олигарху не удавалось, хотя он это делать и пытался. Но, на определенном этапе, Олигарх понял, что Володя, который поставляет ему героин, живет в Скове. — А как он это понял? — Он проанализировал географическое положение банков, в которые переводились деньги за каждую партию героина. Это была Москва, Питер, Таллинн, снова Москва, Хельсинки, Кипр, Рига, Питер, Москва, Москва, Париж, Таллинн, ну и так далее. — Понятно. Если отбросить Кипр и Париж, куда аптекарь ездил отдыхать, все остальные места вкладов денег находились относительно недалеко от Скова. А в Москву аптекарь ежемесячно приезжал для передачи героина Боцману. Дальше. — А дальше Олигарх начал искать в Скове человека, который мог бы быть этим Володей и, таким образом, подписал себе приговор. — Другими словами, Ноготь, вы хотите сказать, что аптекарь понял, что на его шее сжимается петля, так как Олигарх выбьет из него координаты поставщика героина из Осетии. — Конечно. А вступив в прямой контакт с поставщиками героина из Осетии, Олигарх спокойно уторил бы тело аптекаря в неспокойных водах Чудского озера. И тогда аптекарь натравливает на Олигарха пожилого следователя. Что характерно, опять в темную. У него вообще манера такая, использовать людей как роботов, в темную. Аптекарь побаивался Олигарха, а потому форсировал события. Он, как всегда в темную, слил Свастике информацию о том, что некая владелица ларька на вокзале по имени Антонина должна возвращаться домой с крупной суммой денег. Денег люди Свастики у Антонины не нашли, но, в конечном итоге, Олигарх получил злейшего врага в лице Саранчи. — Вот это действительно элегантно. Молодец аптекарь, моя школа. Но я одного понять не могу — как он узнал, что Олигарх его ищет? — Тут как раз все просто. Это я ему сказал, что Олигарх настойчиво ищет в Скове какого-то человека, у которого много не понятно откуда взявшихся денег. Аптекарь понял, что ищут его, и начал войну против Олигарха. — А при каких обстоятельствах, собственно, конкретный братан Ноготь, сообщил эту радостную весть тишайшему и законопослушному аптекарю? — Олигарх обложил налогом все мелкие бизнесы в городе, и круглосуточно работающую аптеку в том числе. Аптека находилась в зоне моей ответственности. — То есть вы лично брали у аптекаря деньги? — Ну да. По просьбе Олигарха мы расспрашивали хозяев мелких бизнесов, не знают ли мол те о человеке, у которого денег куры не клюют, а откуда — не понятно. Этот вопрос я задал и аптекарю. Тот сказал, что да, есть у него на примере такой человек, и попросил продолжить беседу без свидетелей. Я согласился, и мы назначили встречу на вечер. Как только я вышел из аптеки, Володя позвонил Олигарху, выразил свое крайнее неудовольствием тем обстоятельством, что Олигарх ее ищет, и пообещал прекратить всякие контакты, если подобные поиски будут продолжены. Олигарх решил, что кто-то из наших стучит Володе, и причел в бешенство. А вечером аптекарь предложил мне следующее. Или я сообщаю аптекарю, что происходит в стане Олигарха и получаю за это деньги, или до Олигарха дойдет информация, что информатор Володи — Ноготь. — И с тех пор вы стали информатором аптекаря. — Стал. О чем не сожалею. А прибился я к нему по необходимости. Как сказал поэт: Выпивал как-то мэр Гётеборга С престарелым директором морга. Я же нахожусь в федеральном розыске, а Капитан, надо отдать ему должное, людей Олигарха надежно прикрывал. Потому, когда аптекарь меня на крючок подцепил, я здорово разнервничался. Если бы Олигарх решил, что я слил информацию о поисках источника героина, он бы на меня сразу Капитана бы и спустил. И взяли бы меня, как скрывающегося от органов охраны правопорядка, под белы рученьки, и упекли бы в сыру темницу. Но Олигарх сутенером был, сутенером и остался. Для него не было никакой проблемы использовать анус товарища не по назначению. Он бы меня рано или поздно Капитану бы на растерзание отдал, как когда-то поступил с Лысым. Тогда стало бы возможным обвинить меня даже в том, наклон Пизанской башни произошел по моей вине. Потому я давно и тайно лелеял в душе ожидание того момента, когда воспользуюсь первым попавшимся случаем. И когда Хомяк предложил мне уйти от Олигарха, я с радостью согласился. — А когда вам позвонил аптекарь, и сказал, что с завтрашнего дня вы становитесь негласным осведомителем пожилого следователя, вы просто запрыгали от радости. Ведь теперь проблема федерального розыска вновь стала не актуальной. Мол, это один из единственных способов избежать неизбежного ареста, пожилой следователь для рядовых ментов мордат больно. — А что, разве я не прав? — Правы, Ноготь, правы. Но вы защищены от федерального розыска только до тех пор, пока мы с вами плодотворно сотрудничаем. Это, надеюсь, понятно? — Об этом я догадываюсь. — Вот и отлично. Люблю я все-таки нашу горячую молодежью, на лету все схватывает. — Я смотрю, вы уже устроились, даже кусты посадили, молодцы. — Да что вы, тут еще работы непочатый край. И аптекарь мой все на меня бросил. Осторожно, здесь копают. — А, пожилой следователь, проходи. Ну, как тебе? Моя Лена на удивление быстро освоилась с функциями хозяйки барского имения. Наверняка в ее исколотых жилах течет дворянская кровь. — Ты бы меня в дом пригласил, рюмку налил. А потом бы спрашивал о впечатлениях. — Да ты уже прошел без приглашения и сел к столу. Говори прямо, зачем пришел. — Ну, для начала, ты зачем в осетины подался? Почему, к примеру, не в китайцы? — В Москву я приезжал с товаром с Кавказа, покупателю представлялся кавказцем. А с мусульманским фольклором я совсем не знаком, чем мог вызвать ненужные вопросы. Потому и представлялся осетином. Осетины православные, о том, что Аллах велик, знать не обязаны. — Понятно. А товар, как я понимаю, это героин? — Нет, натуральный кофе. Героин, конечно. — Я что-то не совсем понимаю, зачем нужно вести героин со Средней Азии на Кавказ, если можно сразу вести его в Москву. — Ты решил, что вожу афганский героин? С этим покончено. Сейчас я получаю в южной Осетии героин, который производится в Курдистане. — Но, насколько я знаю, основной район культивирования опиумного мака — это Афганистан. О курдском героине, признаться, я слышу впервые. — Да, как я посмотрю, сотрудники управления Федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков страшно далеки от политики, но, при этом, лелеют грандиозные планы набить морду всем и сразу. Впрочем, их политическая неразвитость вселяет в нас, простых торговцев наркотиками, большие и обоснованные надежды. — Откуда такой сукин сын, как ты, мог узнать, что я работаю управление по контролю Федеральной службы России по контролю за оборотом наркотиков? — Ну, товарищ пожилой следователь, тут вы меня переоцениваете. Мне это и в голову не приходило, пока Лена на вашу истинную сущность мне глаза и открыла. — Зови свою… Я ей сейчас устрою! — Леночка, деточка, где ты бродишь? Пожилой следователь так по тебе соскучился. — Чувствует мое девичье сердце, что это не к добру. — Твое девичье сердечко тебя не обманывает, наркоманка чертова! Я сейчас из тебя всю душу вытрясу, и твой аптекарь тебе не поможет. — А я в его помощи и не нуждаюсь. Сама за себя вполне могу постоять. — Правда? Лена, извини меня, я не хотел тебя обидеть. Только не надо плакать, ради Бога! — Высокий милицейский чин, стоя по колено в навозе, извиняется перед проституткой и наркоманкой. Финальная сцена шедевра соцреализма под названием «Доярка и кочегар». Чем это я вас так растрогала? — Честно? Абсолютно ничем. Если бы не аптекарь, который мне сейчас нужен больше, чем когда бы то ни было, ты бы давно уже глотала лагерную баланду. Наши архивы могут поведать массу любопытного о творческом пути девушки бледной со взором горящим, которая носит гордую кличку «Статуэтка». Но об этом позже. Сейчас ответь мне на такой вопрос. Откуда ты знаешь, что я работаю на управление по контролю за оборотом наркотиков? — Аркадий сказал. — Так. А этот стервец откуда знает? — Он мне не докладывал. — Так. Ну что же, придется обратить вновь обратить свой пристальный взгляд на бюро по предоставлению экстремальных сексуальных услуг под названием «Уникум». И успокйся, успокойся. Как я понимаю, аптекарь посадить тебя не позволит не при каких обстоятельствах, а сам он мне явно не по зубам. На сегодняшний день, по крайней мере. Я правильно рассуждаю, аптекарь? — О том, чтобы ее посадить, ты даже не вспоминай. Это тебе не по зубам, тут ты прав. Так что ты ее без дела не обижай, тем более что у нее слезы близко. Хочешь ее спросить что-то — спрашивай. Я с тобой всегда взаимовыгодно сотрудничал, не думаю, что-то измениться в обозримом будущем. А на понт ее брать не надо, она у меня и так… — Извини, аптекарь, извини. Я знаю. Хочешь, я тебе адрес дам одной цыганки. Только ты не смейся. Рамадановская-Рюмина, Гизелла, 72 года, руководит цыганской мафией. Так вот она самая настоящая… не знаю даже, как и сказать… ну, в общем, она поворожит, и все пройдет. Никакой психиатр так не сможет. Помню у нас один оперативный работник совсем спился. Ну, то есть, из белой горячки не выходил, в натуре. Так вот она… — Вы у меня что-то хотели спросить, пожилой следователь, или сами мне хотите что-то рассказать? — Ох Ленка, и любишь ты стариковских разговоров, я посмотрю, ой не любишь. Ну, не хочешь, как хочешь. Тогда расскажи нам, за что тебя Офелия побила. Объясни аптекарю, почему блядство не является грехом и при каких обстоятельствах тюбетейки в разные стороны разлетаются. А мы послушаем. — А что, собственно, рассказывать? Ну избила меня эта дура. Пусть скажет спасибо, что я до сих пор не попросила аптекаря разобраться с ней, а то бы она сейчас сыром горячим какала. — Лена, когда-то присутствующий здесь пожилой следователь утверждал, что жена — это самая дорогая проститутка на половом пути мужчины. Ты мне не жена, а любимая сексуальная рабыня, что еще дороже. Так какая дура тебя избила? — Только не надо за меня мстить, пожалуйста. Эта пессимистическая комедия того не стоит. Работала у нас в «Уникуме» в качестве натуральной мазохистки одна чучмечка. Пользовалась заслуженным успехом у истинных ценителей. Как-то в ее присутствии я сказала, что в хозяйстве мусульманина женщина занимает почётное 14-е место. После сломанной мотыги. Почему-то она приняла это на свой счет. Вероятно у нее с мотыгой связаны особенно чувственные воспоминания. Короче говоря, после моих слов она возбудилась. Слово за слово, она вся побелела и полезла драться. Я, вообще-то говоря, девушка смелая и никого не боюсь. Но это пока идет интеллигентная беседа, а когда дело доходит до мордобоя — я теряюсь. — Ладно, оставим тему героических сотрудниц «Уникума». Пока. И вернемся к нашим наркотикам. Так что это за курдский героин такой? Люблю слушать энергичных и политически образованных людей в диапазоне от 22-х до 70 лет. Просвети политически безграмотного милиционера. — Легко. Для сборов высоких урожаев опиумного мака нужен жаркий климат, высокие горы и благоприятная политическая ситуация. Почему таких больших успехов в сборе опиумного мака в последние годы достигли труженики полей Афганистана? Ответ прост: жара и горы там есть, но пока страной правили талибы, там не то, что героин не выращивали, там даже шахматы были запрещены. Потом США отправили движение талибан на свалку истории, и граждане Афганистана обрели долгожданную свободу. В результате свободные афганцы быстро организовали мощную героинодобывающие сельское хозяйство и промышленность. Далее, через прозрачные таджикско-афганские рубежи, героин хлынул в Россию и далее на запад. В настоящее время 95% героина на черных рынках Европы — афганского происхождения. Казалось бы, живи и радуйся. Но нет. Идеи свободы и демократии на крыльях американских бомбардировщиков пришли и в Ирак. В Ираке также есть горные районы с жарким климатом. Это район Курдистана. Под пятой кровавого диктатора Садама Хусейна там было особенно не разгуляться, целые деревни могли химическим оружием выжечь, коли, что не так. Но, когда кровавый режим Хусейна был сброшен, иракский Курдистан, практически ставший независимым, так же бросился разводить опиумный мак. И тут же остро встал вопрос о транспорте огненного порошка в высокоразвитые и богатые страны западной Европы. Так вот, турецко-иракская граница так же прозрачная. Местность это горная, проконтролировать ее сложно, тем более, что по обе стороны границы живут курды, которые между собой активно общаются. В общем, привести порошок в Турцию, и далее, вплоть до Грузии, достаточно просто. А далее уникальное место на новом наркотрафике занимает Осетия. Осетия разделена между Грузией и Россией. Причем осетинская автономия в составе Грузии положили на грузинские власти болт. В результате дорога Грузия — Южная Осетия — Северная Осетия (это уже часть России) и далее везде стала вполне проходимой. Вот на этом направления я сейчас и работаю. Дело это новое, перспективное. Увлекает, короче говоря. — Не дурак. Понял. Спасибо, аптекарь. Когда мне все разжуют и в рот положат, я на лету все схватываю. Еще какую информацию сольешь? — Солью, куда я денусь. Хотя знаю я не так уж много. — А ты работай, инициативу проявляй, зарекомендуй себя положительно. И я помогу, чем могу. Понял? — Как не понять. Чай не первый раз замужем. — Вот и хорошо. Вот и ладненько. — Олигарх, ваш лихорадочный румянец на щеках меня пугает. Нельзя же так себя изводить. Расслабьтесь и вдохните полной татуированной грудью. — Перестаньте, Капитан. Челюсть себя изжил. Настала пора закопать этот рассадник кариеса глубоко в землю. — Опять? Ну и как вы себе это представляете чисто технически? Помимо того, что Сковская Барвиха охраняется по всему периметру коттеджного поселка охранным предприятием «Псы-рыцари», там охрана в каждом втором доме. И находится она на острове. У всех, кто приплывают на их пристань, проверяются документы. Там и губернатор живет, и мой начальник, пожилой следователь, и этот узбекский князь с гордой кличкой «Саранча». Да кто там только не живет! Представляешь, какой шмон поднимется, если туда твои братаны явятся с гиком, свистом и термоядерным артиллерийским приветом? Или ты думаешь, что там можно кого-то этим напугать? Да они просто милиции отмашку дадут посадить тебя, и все. — Хорошо, Капитан. Давайте еще раз рассмотрим ситуацию. Я получал героин от некого Володи, Челюсть отвечал за его реализацию. Вся система работала как часы с кукушкой. Вдруг кто-то начинает с нами войну. — Не стройте иллюзий, Олигарх. Вы прекрасно понимаете, кто начал против вас войну. Ты что думал, пожилой следователь тебе простит служебное расследование? Или ты думаешь, что он не понял, откуда ветер дует? — Ладно, пожилой следователь, допустим. Я даже готов признать, что этого потомственного рыболова я недооценил. Более того, я ни на минуту не сомневаюсь, что он тут тоже приложил свою шаловливую ручонку. Но должность у него такая. Или я его покупаю, или он против меня воюет, так что здесь особых претензий к нему у меня нет. Я рассматриваю ситуацию с героин, не отвлекаясь на природные катаклизмы. Итак, мы получили героин от Володи, далее Челюсть, через сеть розничных торговцев, продавал порошочек страждущим жителям Скова. Далее, две партии товара от Володи до нас не доходят. Предположим, эти два события между собой не связаны, не будем сейчас касаться этого вопроса. В конечном итоге мы остаемся без героина вообще, Володя прекращает с нами всякие контакты. Мы начинаем искать нового оптового продавца героина, и тут выясняется, что таких дивных условий, на которых нам продавал героин Володя, в живой природе вообще не существует. Брал он очень дешево, а товар был исключительного качества. — Ваша финальная фраза разрывает мне сердце. — Подождите, Капитан, это еще не финальная фраза. Оставшийся без средств к существованию Челюсть начинает метаться. Бригада розничных торговцев наркотиками, которую возглавлял Челюсть, состояла из трех категорий людей. Первая — это те люди, которых по каким-то причинам рэкетирские бригадиры типа Свастики или Хомяка просили убрать из бригады. Люди это были проверенные, и я отправлял их работать к Челюсти. Заодно через них я контролировал всю систему розничной торговли героином. У Челюсти они были всюду. Далее цыгане Гизеллы Рамадановской-Рюминой. Для цыган торговля наркотиками — это такой же национальный вид спорта, как и кража лошадей. Во внутренние дела цыганского поселка я, конечно, влезть не мог, но и милиция там совершенно беспомощна. — Полная культурно-криминальная автономия, как говорит мой начальник пожилой следователь. — Самостийные романы, согласен. И третья группа людей, которая работала в бригаде Челюсти, это те, кто когда-то сидели с Верстаком. Лагерные бугры, хранители воровских традиций, люди в возрасте и в татуировках. После длительного пребывания в лагере они полностью теряли и жизненные повседневные навыки, и семейные связи. Телохранитель Челюсти, Верстак, пристраивал их в бригаду розничных торговцев наркотиками, и после первого же получения причитающихся им гонораров они пьянели от счастья. Слава об отце-благодетеле по имени Верстак неслась от зоны к зоне, и в Сков потянулись страсносидельцы. — Напрасно вы, Олигарх, иронизируете относительно людей, отбывших длительные сроки заключения и соблюдающих блатные традиции. Они действительно знают только два языка — феню и чуть-чуть русский, но, при этом, органам охраны правопорядка не удалось внедрить в их среду не одного осведомителя. Вам, как я удалось, этого сделать тоже не удалось. — Да я особенно и не стремился. Бригада Челюсти была насквозь пропитана бывшими моими рэкетирами, потому и так все было под контролем. От них то я и узнал, что Челюсть, помимо меня, развил настолько бурную деятельность по поиску нового оптового продавца героина, что вопрос нужно было решать радикально. И я дал команду зарыть боевого товарища по кличке «Челюсть» в сырую землю сковского городского кладбища. Все равно поставки героина от Володи прекратились, надобность в бригаде розничных торговцев наркотиками в принципе отпала, а много знавший и активный как вошь на гребешке Челюсть ничего, кроме крупных неприятностей, принести не мог. Но ребята прокололись. Взорвали квартиру Челюсти в его отсутствие. Вроде бы в тот день еще вечером все были дома, а ночью куда-то исчезли. — А никто информацию не слил? — Наверняка кто-то из моих, кто на иглу подсел, и слил. Как теперь это узнаешь? Короче говоря, мои опасения относительно Челюсти были не напрасны. В то же утро он разбросал по розничным торговцам партию порошка. Причем откуда он ее взял — не понятно. — Заначил когда-то на всякий случай. Торговцы наркотиками так всегда делают на случай перебоев в поставках. — Может быть. Связь с Володей к тому времени уже прекратилась, порошок у всех кончился, и народ схватился за новую партию героина с радостью. И оказалось, что это была подстава. Но не для всех. В то утро милиция провела обыски у всех торговцев наркотиками, которые когда-то пришли в бригаду Челюсти от меня. В цыганском поселке в тот день было тихо. Страсносидельцы Верстака тоже все остались целы. Но мои люди сели все. — Это была громкая и тщательно подготовленная операция. Даже я о ней ничего не знал. Делать обыски людей посылали в те районы города, в которых они не работали. Таким образом пожилой следователь нейтрализовал всех милиционеров, которые были прикормлены на местах. И наводка была исключительно точная. Только в одном месте, куда пришли с обыском, героина так и не нашли. — Кстати, он там был. Просто плохо искали. Наводку такого качества мог дать только один человек — сам Челюсть. После этого не замочить его было бы преступлением перед человечеством. — Опять? Допустим ты его убил. Ну и что это даст? Все, что Челюсть знал, он все равно уже слил пожилому следователю. Какую пользу принесет его убийство? — Реальную. С недавних пор бригада Челюсти вновь заработала в полную мощность. К ним вновь пошел высококачественный героин, и по относительно дешевой цене. — Другими совами ты хочешь сказать, что Челюсть каким-то путем вновь состыковался с Володей, получает от него порошок напрямую, минуя тебя? — Другими словами я хочу сказать, что Челюсть не просто на прямую получает порошок от Володи. Челюсть, скорее всего, устроил и пропажу первой партии героина, которую везла та кукла в поезде, и Челюсть помог этому падле Хомяку захапать вторую партию героина, после пропажи которой Володя перестал с нами сотрудничать. И только после этого он переключил Володю на себя. — А какие у тебя есть для этого доказательства? — А никаких. Кроме одного. Я забирал у Челюсти где-то две трети от его доходов. Наверняка его жаба глотала, каждый бы на его месте расстроился, вот он и не сдержался, устроил мне короткое замыкание. Я же его как облупленного знаю, стаканов выпито вместе не меряно, точно жабка поглатывает. Скуповат доктор-нарколог, в денежки влюблен по уши. Да и задницу мне лизал героически, всю душу вкладывал. И усыпил бдительность, собака. — Да и библейским принципом «Не возжелай жены ближнего своего, ибо возрадуется она!» пренебрег ты Олигарх. Разве это по-товарищески? Ну сколько времени Челюсть мог зубами щелкать? Тут конфликт неизбежен был. — И тут ты прав, морда твоя ментовская. Тут я явно палку перегнул. Утерял бдительность, лежа на мягкой перине. А тут еще Ирка эта такой эпизод рассказала. У них в спальне, в квартире, которую взорвали, зеркало во всю стену висело. Однажды Челюсть встает среди ночи, подходит к зеркалу, и начинает рассматривать себя с изрядной долей отвращения. Обвислые щеки, впалая грудь, дряблый огромный живот, тощие кривые ноги, четыре волоска на бугристом черепе, нос крючком и набок, нижняя челюсть вперед торчит, капли дождя собирает... Ирка делает вид, что спит. Вдруг Челюсть поворачивается в Иркину сторону. На кровати раскинулась красивая белая молодая баба с пышными формами, глупая, щеки румяные… Он на нее смотрит и произносит: «Это же до чего надо деньги любить?» — Эх, Олигарх, Олигарх. Твой приподнятый душевный и половой настрой тебя до большой беды доведет, помяни мое слово. И останется от тебя, в назидание потомкам, только мемориальная доска на кожно-венерологическом диспансере. Все у тебя «Рожай детей — спасай Россию». Ты же, когда спариваешься, совсем голову теряешь. То, что красивая молодая девка за него из денег пошла, это всем было ясно с самого начала, в том числе и самому Челюсти. Но это совсем не значит, что она плохо выполняла свои супружеские обязанности. То, что она изредка налево ходила, мало что значит. И когда ты при ней буркнул, что с Челюстью кончать пора, а ты это делал, я тебя знаю, она сразу ушки и навострила. Дурочка то она дурочка, но понимает, Челюсть ей муж, который ее содержит, и от которого она родила ребенка. А для тебя она одна из многих. Рассказать мужу о том, как оно есть на самом деле, она побоялась, но подтолкнуть его к тому, чтобы уехать из города, она смогла. Выявила острое желание переехать в Сковскую Барвиху, в данном случае. Мол, сейчас это модно. И все. Девчушка-раскладушка из общежития, только чуть красивее других, дура дурой, а умных Олигарха и Челюсть вокруг пальца обвела. И с тобой спала, и мужа из квартиры, которую должны взрывать, увела. А теперь насчет твоей якобы перегнутой палки. Это хорошо бы было, что бы ты ее перегибал хотя бы изредка. А еще лучше в узел завязывал. Из-за денег Челюсть в бутылку бы не полез. Слишком апатичный он для этого. Челюсть уголовником в зрелом возрасте стал, нет в нем этого ухарства блатного. В душе он интеллигент-очкарик. А ты ему на причинное место грубо наступил, вот он и взбрыкнулся. Фактически, зачем ты ему нужен? Сам получил порошок от Володи, сам и спустил потребителям. За что две трети бабок отдавать? Вот он все продумал, аккуратно подготовил и провернул. Его ахиллесова пята у него между ногами болтается, а с головой-то у него все в порядке! Хотя я считаю, что Челюсть тут фигура ведомая, а двигал всем пожилой следователь. Поднял таки ногу под деревом, кобель чертов. Лолиту среднеазиатскую он пользует, вместо того, чтобы на милицейской зоне баланду хлебать. До сих пор не могу понять, как он на служебном расследовании выпутался. — У тебя и работа по уничтожению следов Тунгусского метеорита — тоже работа пожилого следователя. В действительности же — сука не захочет, кобель не вскочит. Без пожилого следователя Челюсть такое дело не провернул бы, это ясно. Честно сказать, я мог бы Челюсти и больше оставлять, тогда бы и не сидел сейчас между глубоко ягодицами. И бабу его трогать не надо было, да уж больно эта девушка ходила сияющая. Не сдержался. — Как говорит хранитель блатной мудрости Верстак: «Не кидайте и не кидаемы будете». Но и Челюсть полез в это дело явно в поисках в поисках чересчур пронзительных ощущений. Не в его это стиле. Он же при одном упоминании о том, что кого-то грохнуть надо, с трудом с дрожью в руках сражался. А тут такая прыть… — Действительно, глядя на него, трудно предположить, что он способен быть активен как сперматозоид 16-летнего негра. Зрелый мужчина, врач-нарколог, молодая жена под боком, а вот, поди ж ты. Что тяга к деньгам с людьми делает, что делает. Особенно когда растущие рога по ночам голову раскалывают. А, Капитан? Ладно, кончаем попой тарахтеть. Кто из нас купюрами брезгует? И про молодую жену не напоминай. Ты мне лучше скажи, как поступить надо. — Я тебе скажу, как поступать не надо. Оставь Челюсть в покое. Первое покушение на него ни к чему хорошему не привело, а круги по воде от него далеко пошли. — Ладно, Капитан, уломал. Тут действительно лучше бы всем сторонам признать существующие реалии и захлопнуть пасть. — Здравствуйте, дяденька пожилой следователь. Можно я поговорю с вами немножко? — Ира? Господи, да что же вы одна среди ночи бродите? А Челюсть знает, что вы в такое время одна гуляете? Не знает? Тогда я ему все раскажу, честное слово. Он вас обязательно накажет. — Мой муж меня никогда не наказывает. Характер у него мягкий, он не такой как все вы. — Я не считаю себя в праве обсуждать с вами эту тему в его отсутствие, Ира. Лучше поговорите со мной немножко о чем-нибудь другом. Ну, говорите, Ира, решайтесь. Что вы хотели мне сказать? — Вы, пожилой следователь, наверно осуждаете меня за то, что я изменяла Челюсти с Олигархом? — Если честно, то я этого обстоятельства просто не знал. — Вы меня хотите обмануть, но вам это не удастся. Мой муж сказал, что вы все знаете. — Ира, изменять своему мужу очень не хорошо, но вы ведь этого больше делать не будете. Правда? — Честное слово! Вы не умайте, Челюсть очень хороший, а Олигарх — дурак. Вы не думайте, я с ним совсем не потому в кровать легла. — Да что вы Ирочка, я так совсем и не думаю. — Это просто я сделала как наш разведчик Штирлиц в девятой серии. — Боже мой! — Да! Олигарх однажды на банкете одном, ко дню милиции кажется, выпивший был. Мой муж в туалет пошел, а Олигарх, он крепко выпивший уже был, подсел ко мне и говорит: «Слушай, такая телка аппетитная как ты, и с таким чмо болотным как Челюсть в койку ложишься. Тебя зовут то хоть как?» Я тогда еще подумала: «Да это же Олигарх! А вдруг он Челюсти какую-то гадость хочет сделать? А мой Челюсть совсем и не чмо болотное, он мне даже большой джип красного цвета подарил на день рождения». Ну, в общем, когда меня Олигарх где-то на кухне разложил, я у него решила все тихонечко выведать. Так оно и получилось. Дней десять назад я как-то спала с Олигархом, вдруг у него мобильник зазвонил. Он на меня посмотрел, а я сделала вид, что сплю. Это у меня привычка такая, глаза закрою и слушаю, что про меня люди говорят. Ну, там, Олигарх по телефону всякое говорил, а потом возьми и скажи: «А Челюсть эту давно уже пора с корнем рвать!» Я так испугалась, так испугалась! Куда я пойду с моей доченькой, если с Челюстью что случится. Он же со мной как с ребенком люлюкается, все мне покупает, что я хочу, на море возит купаться, даже в Париж возил. Сам там в какой-то Лувр пошел на целый день, а меня в магазине оставил и разрешил покупать все, что я хочу, а вечером позвонить ему по мобильнику. Он сразу приедет и расплатится. Короче говоря, я так забеспокоилась, прямо место себе не находила. У еня предчувствие было, что что-то нехорошее случиться должно, из-за этого я все время капризничала, Челюсть даже злиться начал. А как только возможность представилась уехать из Скова, я так обрадовалась! И возвращаться в Сков ни под каким видом не захотела. — Ира, мы уже почти к моему дому пришли. Заходите ко мне в гости, мою Тамару торты делать поучите, а заодно поделимся воспоминаниями об Олигархе. — А можно? — Нужно, Ирочка, нужно!