На главную   18 глава   — Слушай, аптекарь, какая у тебя Ленка румяная стала! Я эту шпану даже и не узнал сразу. Ты ее что, рыбьим жиром поишь? Только не думай, что я завидую. У меня Тамара и подвижная, играет все время, и веселая, смеется, а вот румянца нет. Может потому, что смуглая? — Наверное. Моя Леночка то светленькая, кожа прозрачная, сосуды близко. Как от героина отошла немного, так и разрумянилась вся. — Кстати, я у тебя давно хотел спросить. А почему наркотики обязательно нужно из растений получать? Почему, если тут такие большие деньги крутятся, нельзя их получать в заводских условиях? — Попытки это сделать идут все время, но сделать не просто. Единственный синтетически наркотик, получивший по настоящему широкое распространение — это экстази. И над его синтезом в свое время вся химическая и фармакологическая промышленность Германии работала несколько лет. — Не понял. Что значит «промышленность работала»? А правоохранительные органы куда смотрели? — Эс-эс как раз и курировала работу над проектом. Несмотря на создаваемый пропагандой образ арийского солдата, здорового и сильного духом, наркотики стали одним из ключевых факторов фашистской храбрости. Синтезированный немецкими химиками первитин поначалу казался волшебным средством, однако со временем солдаты становились нервными, психически неустойчивыми, постоянно впадали в депрессию. Этот препарат относится к группе стимуляторов на основе амфетамина. Есть такая группа лекарств, она стимулирует работоспособность и снижает аппетит. У этой группы препаратов масса тяжелейших побочных эффектов, поэтому ими практически не пользуются. Естественно, немецкие военные врачи требовали запретить первитин, но командование продолжало пичкать армию наркотиками исходя из того простого соображения, что пока здоровье солдата разрушиться от приема наркотика его все равно убьют. Последние годы войны немецкая армия вообще сидела на «энергепилле» — смеси первитина, кокаина и деривата морфия. Это и есть полный комплект составляющих популярных ныне "экстази". Интересный момент: в заключительных этапах войны советская армия после "наркомовских 100 грамм" вступала в бой с немецкой армией наркоманов. Итог известен всем, что еще раз доказывает: если уж необходим допинг, то незначительные дозы алкоголя действуют эффективней. За годы войны технология получения энергепилле была отработана. Над синтезом и производством этого препарата работало много людей. И, когда война закончилась, некоторые из них занялись изготовлением этого препарата для насущных нужд наркомафии. Но даже экстази наркоманы все равно предпочитают применять наркотики естественного происхождения. Лена вам подтвердит. — Лена, подтверди. — Экстази — это так, "дискотечный" наркотик. В толпе вызывает ощущения радости и прилив энергии. Принявший его может танцевать целую ночь, пока коньки не откинет от¬ сильного обезвоживания организма. Героин — это дело другое. Героин… — Не дурак, понял. Смени пока пластинку, Елена Юрьевна. А если еще кто-то синтезирует что-то подобное экстази? А, аптекарь? — Вряд ли. Нужна концентрация многих специалистов различного профиля, серьезное оборудование, нужно вложить большие средства. Фашистская Германия — это совершенно особый случай, а не один преступный синдикат этого не поднимет. — Значит героин, к чему нас призывает твоя Леночка? — Героин, гражданин пожилой следователь, героин. — И начальство мое с тобой согласно, Елена Юрьевна. Я с Москвы недавно вернулся, собирали нас, пожилых следователей, призывали утроить усилия… И консультации психологов бесплатно проводили, и песни для нас пели. Говорили, что отныне поэты, акыны и ашуги будут слагать былины и саги о подвигах работников правоохранительных органов грудью вставших на пути наркотрафика. В связи с измененьями в федеральном законе "О внесении изменений в Основы законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан" и "О внесении изменения в статью 54 Федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах". Увеличили с 15 до 16 лет предельный возраст несовершеннолетних, которым наркологическая помощь оказывается без их согласия. Сказали, среди прочего, что в 2003 году в Афганистане было произведено 360 тонн опия в героиновом эквиваленте, а в 2004 уже 420 тонн. И что две трети от этой цифры идет в Россию и через Россию, а это тонн 300, никак не менее. А с января по октябрь 2004 года правоохранительные органы перехватили 2,9 метрических тонн героина по сравнению с 1,4 тоннами, перехваченными за аналогичный период прошлого года. То есть милиция перехватывает где-то один процент так любимого Еленой Юрьевной героина. — Картина Репина «Кощей Бессмертный слушает кукушку». Не может быть, чтобы только один процент! Я, для вас обоих, так, иду в комплекте с постельным бельем, говорящая статуэтка с раздвигающимися ногами. «Света — звезда минета». Только не делайте наивно-удивленных глаз! И не говорите мне, что вы так стары, что еще помните чистых невинных девушек. В поцелуях аптекаря, к примеру, я не чувствую никакой неуверенности. Смею предположить, что с подобным положением вещей сталкивается и подруга пожилого следователя с гордым именем Тамара Копытова. Лучше вы меня, старую наркоманку, послушайте. Среди моих знакомых наркоманов в тюрьме сидит половина. Может не половина, может чуть меньше, но не один из ста, это точно. — Да ладно тебе, Лена, врёшь ты так уверенно. Какая тюрьма? Ну, сидит у нас кое-кто, не без этого. Но, с ругой стороны, ежегодно в России регистрируется только убийств около 32 тысяч. И еще 20 тысяч человек умирают в больницах в результате тяжких телесных повреждений. Кроме того, ежегодно регистрируются более 40 тысяч неопознанных трупов. При этом 90% погибших составляют жертвы преступлений. К этим цифрам можно прибавить 45—48 тысяч пропавших без вести и около 20 тысяч, погибших в результате пожаров, поскольку примерно половина пожаров имеет криминальные причины. Итого, за год минимум сто тысяч человек убивают умышленно. Это только убийства, а других нарушениях общественного порядка я речь не веду, обрати внимание. А в исправительно-трудовых колониях у нас всего-то находится чуть более миллиона человек. И содержат их в условиях почти санатория, только десять процентов от числа всех заключенных открытой формой туберкулеза болеют, остальные просто простужены. Потому народ к тюрьме и относится как к чему-то житейскому. Жил-был на свете Витек из Донецка, Сделал три ходки, был крут не по-детски… Дело, мол, в общем-то, обычное, никого этим не удивишь, о таких народ песни слагает. Товарищи, в тюрьмах, в застенках холодных, Мы с вами, мы с вами, хоть нет нас в колоннах. Каждый воспринимает это как родное, наболевшее. Весело встретил 8 Марта таксист Подметкин. Увидев одиноко идущую девушку, он предложил ей бесплатный проезд. Девушка из вежливости отказалась. Но личное обаяние и монтировка Подметкина помогли ей преодолеть девичью скромность. Каждый день мы слышим такие вот вести с полей. А также из школ, роддомов и театров. За что в тюрьму сажать, скажи пожалуйста? Я даже не хочу по этому колхозный базар разводить, тем более что задница у пострадавшей и впрямь была ничего. По правде говоря, она тоже это прекрасно знала, и нередко её пускала в ход. А, кроме того, после выпитого вчера голова Подметкина болела так, что сама мысль поонанировать на задницу пострадавшей казалась ему убийственной. И вообще, умелый любовник не тот, кто долго занимается сексом, отчаянно пытаясь кончить, а тот, кто получает мощное удовольствие при большом промежутке времени, которое, будучи помноженным на мощность, дает большую количество удовольствия. Это я к тому, что таксист Подметкин не шпана какая-нибудь, а в такси пошел работать после окончания политехнического института. Как сказала моя секретарша Зина, перепечатывая протокол допроса: «В тихой теплой ванне, не слыша никаких прощаний, вскрыть себе жилы. И чтобы пахло левкоями, а в узкое окно, у потолка, светила заря и вдалеке были слышны флейты». Вот хорошая вроде девка, а к специфике работы никак привыкнуть не может. Хотя я всегда учу своих подчиненных, что при допросе главными являются политические соображения, а причинение боли является вторичным. Вот капитан Волков правильно службу понимает. Он Зину вчера поучал: «Сегодня он пальцем попку вытер, а завтра — родину продал». Прекрасно сказал, молодец! — Когда-то на Красной площади приземлилась летающая тарелка. Сбежавшиеся люди не успели оглянуться, как из нее выскочили два инопланетянина, быстренько перетрахали всех собравшихся женщин, сели в тарелку и взмыли в воздух. С той поры, правда, о смелой инициативе инопланетян почти не вспоминали. — Лена, ну как ты себе позволяешь разговаривать с людьми, которые старше тебя и по возрасту, и по званию? — Это фразу ваша несчастная секретарша Зина слышит, по-видимому, двенадцать раз в день. Или вы не оговорились и действительно считаете, что звание «пожилой следователь» действительно выше, чем звание «проститутка и наркоманка»? Мой повелитель Пилюлькин ко мне приставил охранника. Это добрый и хороший человек, который в два раза меня старше, и который бесстрашно выручал меня в самых чреватых ситуациях еще во времена, когда я работала в «Уникуме». Но при всем теплом к нему отношении, я его называю «Бронетёмкин поносец» за грубость и бесконечные оговорки. В последнее время, своими высказываниями, вы стали удивительно мне его напоминать. — Да что ж это такое, Господи? Опять кругом враги! Вставай страна огромная! Загнивающий Запад не дремлет! Буржуи наживаются на простых бездельниках! Ну на минуту стоит расслабиться, как тебя даже девчушка с ангельским личиком в землю втоптать норовит длинными красивыми ножками. Все мы как будто бы христиане, хотя некоторые и мусульмане, многие и православные, в том числе и жидовствующие, все братья и сестры во Христе, включая трасвертистов и прошедших операцию по перемене пола, общинники, миряне... а деремся друг с другом как басурмане какие... Не хорошо это! Ты мне Ленуся, наркоманка дорогая моя, лучше вот что скажи — вот одна доза героина, в граммах, я имею в виду, это сколько будет? — Вы знаете, пожилой следователь, мне трудно ответить на ваш вопрос. Это зависит от разных факторов. Героин ведь разный бывает, разной степени очистки и разной степени чистоты. Если это героин «Кандагар» в фабричной упаковке, и фирменный знак, три льва и надпись арабской вязью на месте, то много его и не надо. Хотя действие у него какое-то необычное, не всем это нравится. А если это купленный в подворотне мусор, где непонятно, сколько там героина, а сколько талька, крысиного яда и Бог его знает, чего… То о какой же дозе в данном случае может идти речь? А, кроме того, как говорит мой повелитель Пилюлькин, нельзя сбрасывать со счетов человеческий фактор. Для начинающего наркомана доза должна быть не большой. Когда человек втягивается, то, для получения того же эффекта, дозу нужно все время увеличивать. Вот такие, брат пожилой следователь, дела. — Без нахамить, Елена Юрьевна, у вас, как обычно не получается, но, в остальном, в ваших разъяснениях чувствуется глубокое проникновение в предмет. — А почему вас заинтересовал вопрос дозы, товарищ пожилой следователь? Тоже, наконец, подсесть на иглу решили? Я так и думала. — Аптекарь, ты ее бьешь каждое воскресенье, как я тебе советовал, или у тебя все пущено на самотек? — Стыдно признаться, не бью. Рука не поднимается такую красоту отшлепать. Умом понимаю, что надо, но сердцу не прикажешь. — Так я и думал. Елена Юрьевна, вы женщина красивая, спору нет, но педагогически чрезвычайно запущенная. Тем не менее, на поставленный вами вопрос я отвечу. На иглу, как вы выразились, подсесть я не собираюсь. А вопросы мои вызваны тем обстоятельством, что законодатель, в отношении разовой дозы, находится в полном недоумении. Во многих странах и, в том числе, в Российской Федерации законодатель придерживается глубоко порочного мнения, согласно которому существует некая доза наркотического препарата, которая нужна наркоману для личного пользования, а потому сажать на нары за нее не нужно. А если эта доза превышена, то надо привлекать по всей строгости, так как эта доза уже предназначена для коммерческого применения. И тут разгорелся жаркий спор между Госнаркоконтролем и защитниками прав сидящего на игле человека. Суть спора сводится к вопросу о средней разовой дозе, иными словами — сколько нужно наркоману для однократного употребления. Госнаркоконтроль предлагает в качестве средней разовой дозы потребления 0,1 мг столь любимого вами, Елена Юрьевна, героина. Правозащитники бьют в набат и утверждают, что: «От 0,1 мг никакой наркоман не получает ощущения наркотического опьянения! Это нелепость!», «Мы предлагаем альтернативную таблицу, где средней разовой дозой по героину, за которую наркоман уже должен нести уголовную ответственность, является одна десятая грамма». То есть — в тысячу раз больше. Где же правда? — Во времена моей работы в «Уникуме» у меня был один клиент, который мечтал о том, чтобы месячные у женщин были бы один раз в год, и то только во время открытия рыболовного сезона. И только теперь я поняла, что он работал Госнаркоконтроле. — И что, Лена, вы рекомендовали этому мечтателю? — Всем своим клиентам, не зависимо оттого, что они мне рассказывали и о чем мечтали, я рекомендовала не экономить на гандонах. В нашем деле без этого труба. Это Пилюлькину я могу сказать: «Знаешь, мне не что-то хочется. Просто подержи меня в своих объятиях». — С аптекарем такими фразами тоже злоупотреблять не надо, голубушка. Можешь мне поверить, уж я то его добрый характер за долгие годы совместной работы хорошо выучил. И еще у меня к вам одна просьба, Елена Юрьевна. Нельзя ли на сегодня избавить нас от рассуждений бомжа с трех вокзалов о правилах личной гигиены. Мне кажется, сегодня вы этим злоупотребляете. — «Бомжа с трех вокзалов». Как это фраза мне что-то напоминает. Уж не побеседовали ли вы, пожилой следователь, с моим старым знакомым по имени Толик? — Какой еще Толик? — Ах, пожилой следователь, пожилой следователь, какой же вы кокетка, однако. Ваше красноречивое и многословное молчание меня настораживает. Тот самый Толик, который сопровождал меня в поездке в Сков. Это у него все сравнения и аллегории связаны с Москвой. Вы же не москвич, как могло вам прийти в голову сравнения с тремя вокзалами? Вы, наверное, и не знаете, о каких вокзалах речь. — Слушай, аптекарь, разреши я отправлю ее учиться в Высшую Школу Милиции. Характеристики я ей подпишу, тут вопросов нет. Она же у тебя сыскарь прирожденный. — Не разрешу. Лену учить — только портить. Девчонка-самородок, светоч разума. Ее имя будет присвоено самой большой кровати в родном секс-колхозе «Уникум» он же «Заветы Аркадия Кагановича». — О чем ты, аптекарь? Какого еще Аркадия Кагановича? — Фамилия Аркадия, хозяина «Уникума», Каганович. И вообще, твоя ненавязчивая, приятная такая пропаганда в пользу сбора информации на нужды правоохранительных органов совершенно излишня. Я с Леной делаем все что можем, не напирай. — Да ладно тебе, я просто хотел еще раз напомнить Елене Юрьевне, что мы с тобой еще не старперы за домино… — И, со слезами на глазах, рассказать об обряде посещения общественного сортира, широко распространенном в рыболовецких колхозах на Чудском озере в эпоху последнего обледенения суши. — И это полезно знать, Елена Юрьевна, чтобы потом не быть всему в коричневом, с ног до головы. Это в лучшем случае. А в худшем раньше времени загнуть боты. Ты, как все красивые девушки, хамить взрослым мужчинам жизнью приучена, я понимаю. Но ты пересиль себя, пересиль. Дурному то я тебя не научу, будь уверена. Да и провожать твое красивое тело в последний путь ох как не хочется. Как я после этого аптекарю в заплаканные глаза смотреть буду? Так что ты уж моими поучениями не пренебрегай, голубушка. Я сам бы рад «шашки наголо!», да при нашей современной жизни — оченно трудно это! Зашибить могут, и не заметят. Так что ты свой праздник непослушания прекрати. Для своей же пользы, Елена Юрьевна. — Пожилой следователь, давайте пока оставим воспоминания вашей далекой рыболовецкой юности. Не возражаете? — Тебе возразишь, как же. Так что придется мне учесть ваши пожелания в наших дальнейших отношениях. — Вот так-то лучше. А теперь ответьте лучше мне на такой вопрос. Как-то мой сатрап Пилюлькин, беседуя со мной за чашкой утреннего кофе, заявил, среди прочего, что арест вами цыганской бригады торговцев наркотиками является событием выдающимся и из ряда вон выходящим. А в чем, собственно, выражается их уникальность? Они что, ансамбль кошерной музыки «Шалом, героин» организовали? — Елена Юрьевна, так нельзя. У вас репутация девушки не только исключительно красивой, но и высоко интеллигентной, а тут такой пассаж. Ансамбль кошерной музыки «Шалом, героин» — это наш еврейский друг Аркадий. А цыганская бригада наркоторговцев — это пара гнедых запряженных зарею, тощих, голодных и жалких на вид. И уникальность цыганской бригады заключается в следующем: структура розничного распространения наркотиков, как правило, выстроена на базе преступных этнических сообществ, состоящих из цыган, таджиков или, к примеру, азербайджанцев, что затрудняет агентурное внедрение. Причем в цыганскую среду внедрить стукачей особенно сложно. Цыганский народ всегда существовал как совокупность общин в инонациональной среде, и это положение выработала определенные черты национального характера. И главная из таких основополагающих черт является принцип: «Не продавай своих». Попробуй, внедри в такую среду тайного осведомителя! А главное оружие борьбы с наркобизнесом — это информатор внутри преступного сообщества. И, так как цыганские наркобригады посадить трудно, не продают они своих, не смотря на проводимую с ними воспитательную работу, то они и расплодились без всякой меры. — А данной ситуации как вам информатора туда внедрить удалось? — Ах, Елена Юрьевна, вы такие интимные вещи у меня спрашиваете… Да я даже своей Тамаре Копытовой в минуты оргазма этого не рассказываю. — Значит, все ее оргазмы были фальшивые. — Да при чем тут оргазмы моей голубушки? Я о своих оргазмах речь веду. А что там женщины чувствуют, мне понять в любом случае не дано. Да и не интересно мне это. — Давай, пожилой следователь, сбацай нам, как наши предки, отважные коммуняки, сражались в своих къебинетах. Пока русский народ отлёживался на печи. Ну и маненько про то, какой ты замечательный и весь из себя целка. — Аптекарь, ты чего? — А чего ты на мою Лену наехал? Хочешь спросить у нее чего — спрашивай. А в остальном относись к ней бережно, гадости ей не говори. Я же с твоей Тамарой об оргазмах не беседую. У тебя лапочка, и у меня лапочка. Я ей всякие гадости говорить даже наедине со мной не позволяю, и уж тем более при чужих людях. — Не дурак, понял. — Напрасно ты, Пилюлькин, держись меня в этом плане в ежовых рукавицах. В ходе задушевных бесед о любви человек обнажается, раскрывается и показывает свои интимные и прочие слабые места. Что так помогает оперативной работе. Правда, пожилой следователь? — Ленка, ты меня в это дело не вмешивай. Над тобой аптекарь есть, что он тебе говорит, то ты и должна делать. Дисциплина в нашем деле — это прежде всего. Тем более, что ты ему навеки отдана, сама знаешь. — Так уж навеки! Я оптимистка — верю, что завтра будет лучше, чем послезавтра. — Аптекарь, бери ремень и бей по этой оптически настроенной попе безжалостно. Иначе завтра будет еще хуже, а послезавтра вообще отвратительно. — Ни звука про попу в моем присутствии. У моей кошечки лапки пушистые, Пусть не всегда они очень душистые. Просто она как сортир посетит, То в ссаки наступит, то в кал угодит. Это все из-за тебя, пожилой следователь. Моя Лена такой не была, это ты ее испортил. Разложил, практически на моих глазах. — Лена, и тебе не стыдно? Ты до чего аптекаря довела, Статуэтка бесстыжая? Бедняга стихами заговорил. Я просто торчу, как веник. Прозы, видите ли, ему мало стало! Аптекарь, если ты немедленно свою куклу не начнешь лупцевать безжалостно, то боюсь, очень скоро слишком поздно будет. — Как я погляжу, гражданин пожилой следователь, вы просто дождаться не можете, когда на мою несчастную попу ремень обрушится. Вам что, без этого плохо? Солнце не светит, птиц не поёт? — Сволочь ты, Ленка, зажравшаяся! Сталина на тебя нет! Ленина! Дзержинского Феликса Эдмундовича! Ты же над несчастным аптекарем издеваешься. А без него, между прочим, проживешь ты на белом свете два часа от силы. Это я тебе все как есть говорю, пока аптекаря нет. Мужик от переживаний пописать вышел. Он же тебя даже от моих шуток не злобливых защищает. Ну кладет он тебя в постель, понимаю, но это право тебе не дает так себя вести, не красиво это с твоей стороны. — Хотите откровенно, пока аптекаря нет? Могу и откровенно. Я ужасно боюсь, что аптекарь меня на улицу выбросит. Ужасно. И не только потому, что меня, скорее всего, тут же Олигарх отловит. Я наркоманка. Если меня из клетки выпустить, я снова на иглу подсяду. Как дорогая проститутка я долго не удержусь, из-за героина товарный вид быстро потеряю. Год, два, и привокзальная потаскуха с синяком под глазом. Для меня аптекарь — это реанимация, из которой выйти мне, скорее всего не дано. Теперь о постели. Аптекарь ко мне особых чувств, кстати говоря, не испытывает. Я для него поводом была, чтобы от больной жены отделаться и новую жизнь начать. Другое дело, что он мною гордится — статуэтку для постели приобрел на старости лет, есть чему завидовать. Символ жизненного успеха своего рода. Он мне даже противозачаточные таблетки недавно запретил принимать. Ребенка солидным мужчинам после сорока сейчас модно заводить, особенно когда при ребенке молоденькая мама состоит. — Ты беременна? — Нет пока. — Роди ребенка, Лена, это твое единственное спасение. Аптекарь позаботится, чтобы живой к Олигарху ты не попала, ты знаешь слишком много. Если ты ему надоешь, он тебя просто убьет. — А что ребенок изменит? На сколько я аптекаря изучила, он вообще эмоций лишен. Он меня и с ребенком убьет. — Глупости, мать своего ребенка он никогда не убьет. Потому, что никогда не бросит. И потому, что в том мире, в котором он живет, это не по понятиям. Роди ребенка и успокойся. Для тебя это единственный выход. Причем постарайся сделать это быстро, у меня такое ощущение, что ты его иногда раздражаешь. — Я стараюсь ему угождать, но иногда не могу сдержаться и начинаю хамить. Хотя боюсь его страшно. — Что с постелью? — Черт его знает, вроде бы он доволен. — А ты? — А что я? Он мне не противен. Впрочем, какое это имеет значение. — Хамить ему не бойся, аптекарь по натуре не обидчивый. Но делай это остроумно, ты это можешь. Его дураки по жизни обижали, он их терпеть не может. — Спасибо, пожилой следователь, я вам очень благодарна. — Вызывали? — Заходите, Капитан, я вас жду. Ну как, готово? — Готово практически. Осталось только Зине отдам перепечатать все начисто. — Вы знаете, Капитан, я прекрасно понимаю, что мой доклад вы напишите гораздо лучше, чем я. Тут у меня нет никаких иллюзий. И отрывать вас от работы мне неудобно. Но, тем не менее, я попрошу вас, в двух словах, ввести меня в тему. Там же могут вопросы задавать, не хотелось бы смешно выглядеть, честно говоря. Более того, я вообще не понимаю, какое отношение эта тема имеет к органам охраны правопорядка. Я понимаю, проблема существует, и проблема серьезная, но проблема то медицинская, пускай медики этим и занимаются. Если нужна наша помощь, выявить нарушителей, которые болезнь распространяют, тут вопросов нет, сделаем все возможное. Ну требовать от нас общую оценку ситуации… Совсем они там с ума по сходили. Как ваше мнение, Капитан? — Не согласен с вами категорически. Корень проблемы — это наркоманы, употребляющие героин. — Почему именно героин? — Потому, что героин вводят в шприце, через вену. И еще проститутки, тоже наш контингент. — А проститутки кому поперек дороги встали? — Мы, совместно с медиками, Мы провели опрос и медобследование всех женщин, задержанных ОВД «Приозерный район» за занятие проституцией. Выяснились потрясающие цифры. Во-первых, 60% задержанных хотя бы при одном из последних 10 контактов не использовали презерватив – ведь им за это больше платят. Во-вторых, от 3 до 10% из них были заражены ВИЧ. Таким образом, просчитав все риски, медики получили, что покупка секс-услуг в Скове близка по опасности к категориям "случайные гомосексуальные связи" и "внутривенное употребление наркотиков". Структуру потребления коммерческих секс-услуг мы тоже отследили: это никакие не маргиналы, а самые обычные мужчины – предприниматели, служащие. Кстати, милиционеров среди них тревожно много, причем никакой корреляции по категории женатый – холостой нет. Вирусы гепатита B, С, D, G передаются так же, как и ВИЧ, через кровь или при половом контакте. ВИЧ во внешней среде быстро гибнет, а гепатит способен жить месяцами даже в невидимых следах крови, скажем, на бритве или зубочистке. Сплошь и рядом люди заражаются во время нанесения татуировок и пирсинга. — Пир чего? Это когда гайку в пупок вставляют? Впрочем, если бы только в пупок. И только гайку. Капитан Волков недавно себе расцарапал весь… опухло конечно, неделю ходил в вперевалочку. — Я продолжу? — А что продолжать-то? Ясно все. Я недавно с совещания пожилых следователей вернулся… Зина, доченька, принеси нам чайку и тот торт, что я утром в холодильник поставил. Да, так о чем я? На этом совещании нам доложили следующее: По мнению экспертов, в России в 2004 году употребляли наркотики от 3 до 5 миллионов человек. Ежегодный наркотический оборот в России, на минуточку, превышает один миллиард долларов. Причем, доля потребляющих героин среди российских наркоманов выросла до 28%... Да. Работница из наркоманки никакая, разве что в постели, да и то с трудом. И обратили внимание, Капитан, что праздник любви у проститутки стоит ровно столько, сколько стоит доза героина? Это случайность, по-вашему? Ничего подобного. Проститутке нужно заработать на очередную зону, больше ее ничего не интересует. И, если ее уже ломать начинает, а ей без кондома предложат? Вы бы на ее месте согласились, Капитан? — Я!? — Ну ладно, вы у нас герой. А они соглашаются. Ох, надо обязательно капитану Волкову рассказать, у него жена молодая, ребенок грудной. — Я ему передам. — А Зина, не уходите, вам тоже это полезно послушать. Разлей-ка нам чай, и себе тоже, и нарежь торт. Так вот, я продолжу. Корень проблемы — это героин. Подсела на иглу — вышла на панель. Не заразилась СПИДом от общего шприца, заразилась, когда работала без презерватива. А клиент у нее кто? Да все! Так что или героин нас, или мы героин. И не надо, Зина, думать, что раз ты не колешься, то тебя это и не касается. Это касается каждого половозрелого члена общества. В том числе и гомиков и людей других изящных профессий. Вот мне доложили недавно, что все больше сковских геев не пользуются презервативами, хотя их не пропагандируют только что в детских садах и богадельнях. И по телевидению презерватив можно увидеть чаще, чем сигарету. — Товарищ пожилой следователь, а вы записались добровольцем в Стражи Исламской Революции? Или, хотя бы, поддерживаете политику Лукашенко в Туркмении? — Зина!? Да ты сиди, сиди. И торт кушай. Такие торта только у нас, в Сковской Барвихе одна женщина делает, в другом месте таких нет. Только не раздражай меня своим хамством детским. — Ни лицемерьте, пожилой следователь, вам ее паясничанья дома не хватает. Ваша Тамара Копытова девочка необыкновенной внешности, картинка с журнальной обложки. Но истинного человеческого общения она вам предоставить не может. Хотя бы потому, что по-русски плохо говорит. Зина, в какой-то степени, вам это общение предоставляет. Пусть мой волос затронет проседь, если я не прав. — Зина, голубушка, завари-ка нам еще чайку. — Вы, Капитан, так из меня и моей секретарши Зины скоро Деда Мороза сделайте и Снегурочку. А из нашего учреждения очаг профессиональный мужского и женского стриптиза. А вопросы службы мы с вами запустим окончательно. Ведь до чего докатились! Что у нас вчера вечером на дискотеке случилось? Вы разобрались? Что значит «молодежь избила трех милиционеров?» Это что, доклад дежурного офицера по городу или сценарий фильма о восстании попа Гапона? Вы уже разобрались в случившемся? Можете мне доложить по всей форме? — 8 декабря в промежутке между двадцати тремя часами и двадцатью тремя часами тридцатью минутами возле диско-бара «Глюки» было совершено нападение на патрульный наряд милиции. Началось все с того, что патрульные попытались задержать и доставить в милицию нескольких нарушителей общественного порядка. Однако приятели дебоширов – примерно 30–40 человек – в ответ напали на милиционеров, повалили их на землю и начали избивать. Компания отбила задержанных у патруля и разбежалась. Пострадавшие милиционеры с черепно-мозговыми травмами и ушибами попали в больницу. — Зачинщики нападения задержаны? — Установлены трое предполагаемых зачинщиков нападения. Одного из них арестовали в ту же ночь. Личности еще двоих установлены, сейчас они находятся в розыске. Есть данные, что из Скова они уехали. Меры к задержанию хулиганов принимаются. — Каких хулиганов, Капитан? А что, статья 318 Уголовного Кодекса Российской Федерации о применение насилия в отношении представителя власти уже отменена? — Да, Лена, я сначала не хотел тебе сказать, но и не говорить неудобно как-то. С недавних пор все разговоры, которые ведутся в комнате для гостей, я записываю. — В том числе и мой разговор с пожилым следователем? — Да. — Ну и? — Ты не права, когда говоришь, что я к тебе особых чувств не испытываю. Я испытываю. Если не хочешь, можешь ребенка не заводить, я тебя не насилую. В любом случае тебе ничего не грозит. Если я с тобой и расстанусь, во что мне трудно поверить, то, в любом случае, обеспечу тебя до конца жизни. В том числе и каким-нибудь греческим гражданством. — Перестань, аптекарь. Ты никого не подслушивал, и разговора этого не было. Договорились? Не надо толкать меня на конфликт между моим холодным расчетливым мозгом и моим же доверчивым открытым сердцем. А то из-за этого кризиса ты водишь меня к психиатру все чаще и чаще. Ведь именно сегодня я решила окончательно вернуться к природе и ходить дома голой. Только чулки и пионерский галстук, все остальное лишнее. И обязательно на высоком каблуке. И не вздумай со мной спорить, Пилюлькин! — Вы знаете, пока я вас ждал, мы с кумом Верстаком выпили за взятие Бастилии. И, в ходе задушевной беседы о пользе жизни по понятиям неожиданно выяснилось, что в среде сковских наркоторговцев хромает трудовая дисциплина. Более того, мой друг Верстак утверждает, что как руководитель организованной преступной группировки вы чересчур добры и мягкотелы. Признаюсь, это не может не беспокоить. — Как обычно Верстак прав, хотя и костноязычен. — Челюсть, я нашел замечательный метод поднятия трудовой дисциплины в возглавляемой вами преступной группировке. — Да? И в чем же выражается ваше новое слово в педагогике? — Вы, Челюсть, составляете для меня небольшую писульку, в которой указываете имена ваших людей, проявивших финансовую нечистоплотность при расчетах со своим главарем. А я провинившихся сажаю в тюрьму. Видя такое дело, оставшиеся на свободе сплачивают ряды и навеки забывают о нарушениях финансовой дисциплины. Ну, как вам? — А что? Вы знаете, пожилой следователь, это мысль! Несколько человек из моей бригады меня уже просто достали. Более того, отмечаются попытки выйти на оптовых поставщиков героина минуя меня. Признаться, это меня тревожит. — Вот и вспомните их всех поименно. — И вспомню. Пора, в конце концов, восстановить в бригаде трудовую дисциплину. Сейчас, минутку. Вот, семь человек. Особенно этот, гнида. И этот. А этот вроде и безвредный, да сам на иглу подсел, не знаешь теперь, что от него ждать. Посидит годок другой, может и переломается. Постойте, пожилой следователь, а как это вы одних посадите, а других не посадите? Не будет ли это выглядеть странно? А вдруг ко мне возникнут претензии? — Не возникнут, Челюсть, не волнуйтесь. Комар носика не подточит, тут уж вы мне, матерому ментяре доверьтесь. — По вашему приказанию прибыл. — А капитан Волков, садись, дорогой не стесняйся. Зина к нам никого не пустит, не волнуйся. Я ее предупредил, так что садись. Я вот о чем с тобой поговорить Волков. Район пристани, ну, где проститутки тусуются, это ведь твой участок? — Так точно, товарищ пожи… — Да не ори ты, не на построении. Я с тобой не официально беседую, но со всей ответственностью. Ты понял? — Так точно никак нет. — Та-ак! Вы там у себя, когда проституткам субботники устраиваете, праздники освобожденного от оплаты труда, небось не одну не пропускаете? — В каком смысле? — Слушай Волков, ты что думаешь, я в рубашке родился, с погонами пожилого следователя? Я сам там когда-то работал. Ведь трахаете не взирая на лица. Или иногда отказываете себе по соображениям гигиены? — Не, ну как, да это как когда, ну это… Всех же сразу не трахнешь, сами знаете. На службе ведь, товарищ пожилой следователь! — Верно говоришь, Волков, правильно. А знаешь ли ты, капитан Волков, что у проституток, даже у тех, у которых сутенером наш же брат, милиционер, СПИД есть? — Да нет, товарищ пожилой следователь, быть того не может. Мы же братанов спрашиваем, чистые они! — Стыдно, капитан Волков. Ты, офицер милиции, свидетельским показаниям безоглядно доверяешься, прямых улик не ищешь, неопровержимых доказательств. Разве так можно? — Да что я маленький! А резинки на что человеку даны? — Да, да. Тонкий, как лепестки сакуры. Я купил гандон. — Это для минета который? — Он самый. А всегда ли ты, капитан Волков, гандон на себя всегда одеваешь, когда на проститутку залазишь? Или инфекцию в семью занести можешь все-таки? — Так это только когда резинки кончаются! Да Бог миловал. — Во-от! Милиционер, Волков, не должен слепо доверяться голословным утверждениям. Доказательство, капитан Волков, это только прямые улики, а свидетельские показания — это только подспорье в сборе информации. Запомните это на всю жизнь. — Так точно! — Ты чего орешь у меня в кабинете? Слушай меня внимательно. Объявите всем блядям возле пристани, чтобы каждая, ты понимаешь, каждая! Чтобы каждая принесла справку о том, что она не больна СПИДом. Тех, которые не принесут — прессовать безжалостно. Составишь списки лично, и мне принесешь. Понял? — Так точно. Да купят они справки эти, товарищ пожилой следователь! — Не купят. Такую справку в Скове только в одном месте получить можно, а там не купят, я лично за это отвечаю. Лично, понимаешь? — Так точно. — И еще. Постарайся выяснить, кто из этих женщин на игле сидит, в списочке отметь. Мягко, понимаешь, мягко. Капитан Волков, ты знаешь, что такое мягко? — Так точно. — Мягко постарайся выяснить, кто им порошок продает. Сказала — сказала, не сказала — не дави. Ты понял? — Так точно. — Я надеюсь, с поставленной задачей вы справитесь, капитан Волков. Идите, работайте.